Дерек был рядом; увлеченный занятием, он кропотливо смешивал в колбе ингредиенты, окуная в кипящее зелье стекло от старинных часов — кажется, он хотел притвориться часами, вот забавно, — и не видел Уну. Его присутствие подействовало на девушку успокаивающе, но она снова огляделась, словно желая лишний раз убедиться, что Аргента тут нет. Его и не было — вот досада! Выходит, все это время опасность была рядом с Уной, и никто ее и не думал защищать от крошечной девочки-первокурсницы…
«Да что это я, в самом деле, — сердито одернула себя Уна, разглядывая Хельгу. — Когда это я успела превратиться в вареную курицу? Кто научил меня бояться? Даже если она некромаг и недоброе затеяла, я уж наверняка сумею постоять за себя! В конце концов, Демьен прав: я сюда поступила для того, чтобы стать агентом Алого Короля. Я же знала, на что шла… по крайней мере, предполагала, что будет трудно и опасно. Значит, нужно взять себя в руки и не бояться. Не бояться…»
Она снова исподтишка глянула на Хельгу, сметающую осколки в мусорное ведро. Ничего особенного в девушке не было. Просто студентка, такая же, как все прочие.
Меж тем двери в класс открылись, и мелкие, сгорбленные как древние старики, существа шустро проникли внутрь комнаты, отчего студенты испуганно повскакивали со своих мест.
Это и были таинственные нюхачи, судя по тому почтению. С каким Талула принялась им кланяться, и судя по тому пренебрежению, с каким один из этих сморщенных жутких уродцев оттолкнул ее со своего пути, прежде чем повести носом по воздуху, жадно втягивая ароматы.
Нюхачи двигались бесшумно и быстро, как огромные крысы, замотанные во многочисленные слои затертых тряпок, изображающих какую-то нелепую одежду. Сморщенные их лица тонули под засаленными старыми шапочками с нелепыми завязками, болтающимися длинными лентами аж чуть не до пояса. И руки. Их руки находились в беспрестанном движении, скрюченными пальцами что-то невидимое цапая, сжимая, вонзая острые ногти.
Один из нюхачей грязным пыльным комком подкатился к Уне, бесцеремонно вцепился в ее юбку и буквально уткнулся своим желчным сморщенным лицом в складки одежды девушки. Тощие плечи нюхача задергались, словно он закашлялся или зашелся в хохоте. Не выпуская из рук ее одежду, задирая подол все выше, он задергался, злобно клекоча и изображая какие-то непристойности всем своим вихляющимся нескладным телом, так, что Уна не выдержала — резко вырвала из его костлявых пальцев подол своей юбки, едва удерживая себя от того, чтобы ногой отпихнуть отвратительное создание от себя прочь.