Это было так жутко и неестественно, что сердце девушки забилось сильнее, пальцы ее дрогнули, и магистр силой удержал ее ладонь, потому что Уна готова была разорвать это странное и страшное касание.
Последняя искра тепла промелькнула меж их руками, и в ладони Уны вдруг материализовался какой-то твердый комок. Аргент убрал свою руку — широкую длиннопалую кисть, — и Уна увидела кусок угля. Обычного угля, пачкающего пальцы черной крошкой.
— Ты просто брешь его из воздуха, не отдавая себе в этом отчета, — пояснил Аргент, увидев изумленный взгляд Уны, — неосознанно. Углерод. Вы добываете его из газа, разрывая связи с кислородом, и заставляете гореть. Техномаг делает это сознательно. Он знает, чего и сколько нужно взять, он это видит. Дар — это талант и слепота, техномагия — это труд и знание. Точное знание.
Аргент улыбнулся растерянной этими откровениями Уне и его рука снова накрыла ее ладонь. Теперь его касание было вкрадчивым, каким-то интимным, и Уне даже показалось, что Аргент нарочно хотел ее взять за руку, словно лишний раз хотел прикоснуться к ней, пользуясь своим положением наставника. Девушке стало неуютно и неловко под взглядами остальных студентов, на глазах которых Аргент приблизился, практически встал вплотную, едва ли не обнял ее, склонившись над девушкой так, что ей пришлось опустить голову, чтобы его дыхание не касалось ее щеки. Она совершенно не понимала, зачем эта близость, ей хотелось вырвать свою руку из сжимающих ее сильных пальцев Аргента, как вдруг…
— Что это?! — воскликнула она, ощутив на своей ладони острое горячее прикосновение. Аргент убрал свою ладонь, и в руке Уны остался алмаз, не ограненный, большой, грубый, но непередаваемо великолепный и прекрасный в своей варварской красоте.
— Ваш огненный шар, — посмеиваясь, ответил Аргент. — Теперь это драгоценный камень. Он ваш, ненужно его мне оставлять, не моя заслуга в том, что вы раздобыли его из воздуха.
Казалось, удивление девушки от души его позабавило, и Уна в который раз поймала себя на мысли, то техномаги каким-то образом могут читать ее мысли, потому что во взгляде магистра, обычно таком холодном и рассеянном, каким он смотрел на своих студенток, Уна вдруг заметила искру живого интереса к ней, так, словно он услышал ее замешательство и панику и нежелание того, чтобы его руки обнимали ее. Подозрения Уны показались Аргенту смешными, как и ее нежелание стоять с ним близко.
«Наверное, половина девчонок из академии полжизни бы отдали за то, чтобы Аргент коснулся их и сделал такой шикарный подарок», — думала Уна, шагая к своему месту и сжимая в кулаке холодный алмаз.