Берни чуть ли не плевками загасил свечи в подсвечниках на столе, ощупью пробрался к кровати и рванул паутиной льнущую к пальцам занавесь. Свечи в изголовье кровати давали достаточно света, чтобы видеть: Альда, бледная и сосредоточенная, до подбородка укрывшись покрывалом, мяла меховые шарики на его краях.
— Ты бы засыпала. — Берни снял висевшие у изголовья ножны со шпагой, положил поверх покрывала между собой и Альдой, затем плюхнулся рядом. Кровать визгливо скрипнула. — Спозаранку ведь растолкаю.
— Дурак ты, Берни, — прошептала Альда и перевернулась со спины на бок, затылком к мужу.
Оссори пожал плечами. Приподнялся и пальцами загасил фитили у горевших в изголовье свеч. Спальня провалилась во мрак. Кровать прогрелась слабо. Склеп. Уж не здесь ли в бытность свою слизнем почивал, вздыхая по чести дома Яльте, Лауритс? Хотя что ему честь. Его, кажется, всегда волновало только одно — кузина. А что она ему говорила? Когда потонувший берег Тикты всплывёт из океанских глубин?
— Я верну своему дому славу и честь, — буркнул Берни, зарыв в шерсть покрывала замёрзшие ступни. — И он останется достойным тебя. Довольна?
— Начни возвращать сейчас, — всё так же шёпотом предложила Альда и перевернулась на другой бок. Её глаза мерцали в этой кромешной тьме. — Я хочу сына.
— А-а-а… как же горы?
— А ты не слышишь, как воет сегодня ветер?
Берни втянул ртом воздух и стиснул эфес шпаги. Его бросило в жар. Так ему было в бреду, с разверзнутой на груди раной. Альда тогда накрыла её обжигающе холодной ладонью и твёрдо сказала: «Мы».
Он убрал ножны прочь. Альда воссела, иначе не скажешь, в сугробе покрывала. Ледышка, она таяла у него на глазах, источая невероятный жар. Откинув волосы за спину, она строго посмотрела на Берни и сдёрнула с плеч сорочку. Её кожа мерцала белизной, снегом в ночи. Берни сглотнул, губы пересохли. Это видение преследовало его с того дня в Сегне, когда Альда отчаялась от мужниных подозрений, ревности, когда решилась… Тогда это был вызов. Теперь — ежевичница, многажды выпитая из дурацкой чаши с четырьмя ручками. И всё же… Рональд Бернард Оссори не настолько благороден, чтобы затыкать уши и не слышать, как ветер двигает горы.
— Рональд, я хочу…
Берни вздрогнул, из него выбило дух — Альда взяла его за руку и поднесла к своему животику, накрыла ею пупок, смешной, выпуклый. Берни наперёд знал, что зацелует его, после чего ринется выше, к широкой впадинке между грудями, оттуда к хрупким ключицам и шее, которую Альда всегда выгибала движением проказливой, любопытной девчонки. Напоследок её губы ответят ему неумелым, ежевичным поцелуем. И он овладеет ею, к той минуте совсем растаявшей в его руках, самой раскрывшейся ему навстречу…