— Ну ладно, давайте.
Я совершенно не понимала, что происходит — какая старуха, какой уговор? И даже имя мое эти ублюдки исказили: подумать только — Марлена. Но главное, что убивать меня они не будут, и насиловать, наверно, тоже.
Меж тем, выстроившись в ряд, разбойники вдруг разом приспустили штаны и, достав каждый свой отросток, начали мять их в руках, глядя на меня в упор и лыбясь. Мне вдруг стало так мерзко и противно, что я зажмурилась.
— Смотреть сюда, — рявкнул главарь. — А не то…
— А, может быть, ну ее, эту каргу, — пропищал Пипино. — Насадим девку, как следует, по очереди, а то она и глядеть в нашу сторону не хочет.
— Эй ты, подними юбку, — Генри, как я поняла, мое поведение совсем не нравилось.
— Отпустите меня, пожалуйста, — взмолилась я. — Если вы выкрали меня ради выкупа, так я вам тоже заплачу, у меня есть деньги.
— Зачем нам твои деньги? — захихикал холщовый, а его мерзкий отросток уже вовсю топорщился, целясь в меня своей уродливой розовой головкой. — Ты никогда нам не дашь того, что обещала ведьма.
— Какая ведьма? — прошептала я, меня уже вовсю мутило, и я боялась, чтобы не потерять сознание. "Ну и прогулку же я себе устроила, — корила я сама себя. — И зачем мне было идти в этот лес? Теперь прощай и замужество, и вообще, возможно, меня скоро убьют или сделают рабыней".
— А ты помалкивай, — член Пипино тоже стоял как надо, хоть и маленький, но это не мешало его владельцу закатывать глаза от похоти. — Выставь-ка лучше сиськи.
— Эй, тебе помочь? — угрожающе прошипел Генри. — Давай, оголяй дойки.
— Ну не надо… — простонала я.
— Так значит, тебе помочь? — и, сделав шаг в мою сторону, громила схватился руками за ворот платья, сильно рванул вниз. Ничем не удерживаемая, моя грудь полностью оголилась.
— Убери оттуда грабли, — пуская слюну и вовсю орудуя руками, завизжал Пипино, когда я хотела прикрыться ладонями.
— Ага, убери, а то хуже будет, — ревел холщовый, а из его желтоватого отростка уже вовсю хлестала сперма.
В глазах у меня потемнело, к горлу подкатывал клубок, но вместе с тем странное возбуждение — от вида трех мастурбирующих мужчин — сделало свое дело, и я ощутила странную пульсацию в том самом месте, которое проверял своим языком барон. Предательское возбуждение накрыло меня с головой. С одной стороны мне было противно смотреть на этих трех мужланов — грязных оборванцев, никчемных отбросов общества, забавляющихся раздрачиванием своих членов у меня на глазах, но с другой стороны — против природы не попрешь, и в моем теле пробудились звериные инстинкты молодой и здоровой самки.