Зато мальчишка, с гоблинскими криками скачущий по дивану, казался абсолютно, даже излишне здоровым.
— Счастье мое! Спасите! — профессиональной плакальщицей взвыла старушка. — Скорее! Воды! В больницу! Операцию! Ну что же вы медлите? — бабуля наконец выпустила ладонь Ани, трагически заломив руки. — Не дайте погибнуть! Счастье мое!
Сатор покосилась на голосящую кошку, на мрачную служанку, поставила-таки раскладку на стул и подошла к дивану. Мальчишка на нее никак не отреагировал, продолжая с гиканьем прыгать.
Жить дивану, кажется, осталось совсем недолго.
— Вы уверены, что ваш внук на самом деле выпил капли?
— А вы думаете у меня старческий маразм? — возмутилась дама и бурно разрыдалась, шумно сморкаясь в здоровенный платок с кружевцами.
— Ну да, — буркнула Анет, прикрыв глаза: почудилось вдруг, что перед ней трое пацанов скачут, а вовсе не один. — Тебя как зовут?
Мальчишка ее вроде бы вовсе не услышал, поистине спортивным прыжком сиганув прямо на подлокотник. Бабушка ахнула, служанка помянула хаосовых тварей, кошка взвыла дурниной, диванные пружины угрожающе скрипнули, ребенок победно взвизгнул и издал вопль, уж вовсе ни на что не похожий.
А арсенал педагогических навыков госпожи Сатор иссяк окончательно. В дальнем углу этого самого арсенала завалялось что-то про конфеты: вроде бы детей положено сладким угощать, но в данной ситуации это знание вряд ли могло помочь.
— Стоять! — рявкнула Анет. — Руки на ширину плеч!
Странно, но послушались все, руки поднимать, правда, никто не стал, но даже кошка замолчала. А мальчишка, замерший напротив Ани, сунул большой палец в рот, став в десяток раз милее.
— А на шилину плечь — это как? — подумав, не слишком внятно поинтересовалась прелесть, явно не выговаривающая букву «р».
— Я имела в виду «руки по швам», — призналась Сатор. — Тебя как зовут?
— Счастье! — не задумываясь, отозвался мальчишка.
— Чье?
— Всехшнее, — уверенно пояснил ребенок, кажется, стремительно теряя к доктору интерес.
— Счастье мое! — взвыла отмершая бабушка, опять цапая Сатор за руку.
Ладонь Анет не дала и попыталась задвинуть старушку себе за спину.
— Ты зачем бабушкино лекарство выпил? — спросила строго.
Ребенок серьезно посмотрел на Ани синющими — точь-в-точь васильки! — глазами и вынул палец изо рта.
— Потлебности детей необходимо удо-вот-лет-во-лять немедленно, — сурово сообщила прелесть и гордо заявила: — Стих! В пустыне дохлой и пустой… — затянул мальчишка с упыриным подвыванием.
Тут-то Анет и осознала, что сумасшествие гораздо ближе, чем ей всегда казалось.
— Ляг, пожалуйста! — переорать какофонию, которая не только началась снова, но и набрала обороты, оказалось непросто. — Мне нужно тебя осмотреть!