— Надо рассказать ему, чем кончаются твои приезды.
— Не забудь рассказать, что не стоит убивать моих близких.
Джессен шагнул вперед, и я невольно вздрогнула.
— Ты…
Но гордо подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. В голове билась отчаянная мысль: я защищалась, защищалась. И сейчас, если понадобится, не дрогну. Этот год научил меня не сдаваться без боя. Времена леди Лилианы давно прошли, оставили только кархана и девушку без рода и племени.
— Ты даже не сожалеешь… — с отвращением произнес Джессен. — Ни о моем брате. Ни о моей жене. Насквозь лживая сука.
— Не жалею и не буду. За подобное платят подобным, Джессен. За убийство платят жизнью.
— Отлично сказано.
Он двигался стремительно, молниеносно. В считанные секунды я оказалась прижата к стене, а горло сдавила безжалостная стальная рука. И без того потемневшие глаза парня приобретали вертикальные зрачки, эмоции оказались настолько сильными, что Джессен не совладал со зверем.
— Тогда не возражаешь, если я потребую оплату сейчас?
— Ты по своему счету еще не расплатился.
В его глазах я была той наивной и почти невинной девчонкой, которая с замиранием сердца чувствовала, как кожа покрывается теплыми узорами краски. Он помнил, как в душе мы занимались любовью. Того, что было после, Джессен не видел. Его сжирала боль, и за ней он не заметил мою, а потому ответного удара совсем не ожидал.
От неожиданности удара Джессен охнул и выпустил меня. Легкие наполнились воздухом, а голова закружилась от притока кислорода. Но я знала, что промедление — смерть. Кархан был сильнее, но я — маневренней и быстрей. Лишь в последнее мгновение Джессену удалось перехватить мою руку. мы врезались в одну из дверей, оказавшуюся незапертой, и она с грохотом распахнулась, а мы не удержали равновесие и упали на пол.
Послышались голоса и торопливые громкие шаги.
— Что тут происходит? Лилиана? — услышала я голос Брайта. — Джессен.
Кархан не владел собой, а я замешкалась, переживая боль от падения на твердый пол. Джессен размахнулся — и мою щеку обожгла обидная пощечина, а потом парня оттащили чьи-то руки. В это же время меня поставили на ноги. Я успела заметить, к собственной чести, две ярко-красные полосы на щеке Джессена.
Брайт, Кендар, Каролина и еще какие-то мужчины и женщины столпились в коридоре, удивленно переглядываясь и переговариваясь. Джессен тяжело дышал, его пытался привести в чувство Кендар. А Брайт держал меня. Держал крепко, будто боялся, что я снова выйду из себя. Но в этом жесте не было ничего враждебного или грубого. Я постепенно успокаивалась, только сердце билось сильно и быстро, а внутри разливалась неприятная горечь.