Взгляд упал на неподвижно лежащую Марию. И вновь разум взял верх над чувствами. Я снова завыла, как можно громче. Чтобы не осталось сомнений: я здесь. Мы здесь.
Голоса приближались, я уже слышала хруст снега. Этот звук казался самым приятным на свете.
И еще крик. И еще. Потом — нырнуть в чащу, спрятаться за раскинувшимся кустарником и ждать. Мучительные, долгие минуты. Ждать, быть готовой в любую секунду сорваться с места и бежать прочь от охотников. Спасаться, скрываться, прятаться.
Они вышли на тропу: трое человек, вооруженных до зубов. Темная фигура женщины отчетливо виднелась на снегу.
— Нашел, — крикнул один.
Второй тут же бросился к Марии.
— Жива. Но без сознания. Давайте носилки.
— Эртен… карханы где-то здесь.
Я затаила дыхание. Они меня услышали? Или не меня…
Я внимательно прислушалась, напрягая все свои способности. Но не ощущала постороннего присутствия.
— Давайте быстрее. Забирайте и уходим. Проклятые твари, сжечь бы их, как они нас жгли.
Тот, кого назвали Эртеном, с отвращением сплюнул на землю. Я пригнулась еще ниже, молясь, чтобы они не заметили меня. И расслабилась лишь когда фигуры скрылись в темноте. Оставалось только надеяться, что они в безопасности доберутся до города.
Такой теперь была я. Ненавидимой людьми, внушающей им страх. Монстром, которому прочили смерть в огне. Однажды я ее избежала, смогу ли избежать второй раз? Как много оставалось непонятным.
Спросить бы отца, но мертвые хорошо хранят секреты. А Торны… Торны стали моим огнем, пожирающим душу. И к этому огню не хотелось прикасаться. Он не просто обжигал, он превращал в пепел каждую хорошую частичку меня. Оставляя лишь отвратительную темную сущность.
Я медленно брела прочь, уставшая, опустошенная. В неизвестность, куда-то в лес, где не было ничего, что напомнило бы о жуткой ночи. Сколько так шла, не помню, просто в один момент поняла, что больше не могу.
Широкие ветви ели напоминали пушистые лапы. Они надежно укрыли меня от пронизывающего до костей северного ветра. В объятиях вековой ели было почти не страшно. Лишь очень одиноко и как-то обреченно. Я закрыла глаза, думая, что чем быстрее усну, тем скорее холод сделает свое дело. Смерть виделась избавлением. Почти ласковыми объятиями, в которые я так хотела попасть.
А еще — эта мысль разлилась внутри щемящим теплом — я увижу отца.
Воспоминания подхватили, унесли в счастливые моменты детства и юности. Они смешивались с фантазиями, и вскоре я уже не отличала вымысел от реальности. Даже когда рядом послышались шаги, не шелохнулась, погруженная в свой мир грез. Безопасный и теплый.