— Проголодался, маленький, иди к маме… — заворковала она, принимая ребенка.
Гордей истуканом застыл в дверях. Бабушка молча схватила одежду и бочком, бочком покинула срубик, давая молодым возможность побыть одним в такой эмоциональный момент. А Гордей ее даже не заметил…
Варька задрала свитер, расстегнула застежку лифчика для кормления и дала грудь ерзающему малышу. Тот сразу же впился в сосок и яростно зачмокал.
Гордей через какое-то время все же отмер и подойдя к дивану, на котором расположилась Варька, присел на карточки.
— Он… красивый… — изумился он, — смотри, волосы как у меня и брови такие же… А есть фотографии каким он родился?
— Есть, я потом покажу тебе… И даже видео. Он был такой страшненький, родился недоношенным…
— Маленькая моя… — он сжал ее коленку, — намаялась сама…
Наевшись, карапуз сладко уснул на маминых коленках.
— Хочешь его подержать? — спросила Варька. Он кивнул, — тогда вымой руки.
Когда она передавала сына Гордею, у того дрожали ладони. Он прижал ребенка к груди и долго-долго на него смотрел, не веря, что в самом деле держит в руках своего ребенка.
— Варюш, это… это же настоящее чудо! — сказал он тихонько. — Еще вчера я был одиноким волком, а сегодня у меня есть любимая и даже сын… Чудо! Самое настоящее!
— Новогоднее… — согласилась девушка.
— Мда, я ошибался…
— В чем?
— Ты даже с ребенком умудрилась от меня сбежать… Надо принимать срочные меры!
Гордей долго любовался спящим ребенком, а затем они вместе переложили его в кроватку.
— Варь… — сказал он, — я видел у тебя во дворе украшенную елку.
— Ага! Не люблю искусственные, а живые жалко! — тихонько ответила она, — вот и нарядила уличную.
— Выйдем-ка! На минуточку!
Натянув куртки и обувь они вышли во двор. В наступавших сумерках высокая ель красиво мигала разноцветными огнями. Гордей подхватил Варьку на руки и закружил возле новогодней красавицы. Она засмеялась. Снежинки, взлетев с встревоженных ветвей осыпались на них белым облаком.
— Варвара Ёлкина, спрашиваю тебя… под ёлкой! Ты выйдешь за меня замуж? — торжественно, но со смехом, под которым маскировал волнение, спросил Морозов.
— Ой! — пискнула девушка, — Да! Да! Да!
— На Рождество я обязательно привезу кольцо, прости, но то, первое, я выбросил в окно…
— Ничего, — расцвела Варька, — я тебя и без кольца люблю!
[Пы. Сы.]
Гораздо позже, когда они лежали на Варькиной кровати и шепотом переговаривались, чтоб не разбудить ребенка, Варька спросила:
— А почему ты Баеву, Кляузой назвал?
— А это не я ее так назвал, а коллектив!
— Какой коллектив? — не поняла девушка.