Это произошло пятнадцать лет назад. В тот роковой день, когда Моргана родила Герту. Война за границы империи шла полным ходом и чтобы защитить народ от вторжения, мне пришлось призвать все свои магические силы, поднять огромную армию мертвых. Некротическая магия всегда требует жертв и оставляет следы. Я унаследовал силу от отца, и она испокон веков передавалась по роду Скай. Грех не воспользоваться тем, что тебе дано от рождения. Вот и император не пренебрег моей помощью в защите империи. Я не мог отказать! Не имел право оставить родные земли в опасности. Моргана останавливала, плакала, умоляла, но я пошел на фронт. Пошел и едва не погиб. Столько сил растратил на то, чтобы управлять армией мертвецов, что свои же посчитали меня умершим, когда восстание уже удалось подавить. Как и полагается, отправили траурное послание моей жене, но я узнал об этом слишком поздно…
Помню, как гнал карету домой, как ступил на лодку и добрался до берега Данстара в ночи. Как заметил на поверхности воды два тела. Одно принадлежало моей любимой, другое крохотное — дочери. В состоянии дикой агонии я бросился в озеро и подтянул к себе родных. Плакал на берегу, прижимая мертвое лицо жены к груди, пальцами путаясь в ее мокрых светлых волосах. Целовал холодный лобик дочери и сам истекал кровью от увечий, что принесла война. Тогда я не мог думать ни о чем. Только шептал страшные, запретные заклинания, которые поклялся никогда не использовать. Зеленая дымка клубилась над Гертой, потихоньку вдыхая в нее жизнь, минуя Моргану. И тогда я понял, что жену мне не воскресить. Оставалась единственная маленькая надежда, что моя малышка будет жить вопреки ядовитой смерти. Я сделал то, за что казнят по приказу правителя в тот же день! Я призвал темную материю, и она откликнулась, вернула мне дочь, но тогда я еще не знал, что обрекаю весь свой род на страшное проклятие, а в родного ребенка подселяю самое настоящее чудовище. Беспощадное и жестокое! Не знающее жалости!
Герта тогда открыла глазки и большего счастья я в жизни не испытывал. Она жила! И это все, что мне было нужно.
Моргану я похоронил в родовом склепе и запер магическими печатями, чтобы никогда она не могла восстать, как другие мертвые моей армии. Вскоре в ордене узнали о моем нарушении всех магических законов, но судить не стали. Герою войны простили даже это!
Почти девять лет я не знал бед. Я был счастлив растить свое дитя в умиротворении Данстара. Но кожа Герты бледнела с каждым днем, она все реже дышала, а глаза все чаще горели зловещим зеленым светом. Но самое главное — она очень медленно росла. Ненормально медленно! В свои девять лет она выглядела на два годика. Вот тогда я всерьез задумался о проклятии и проделал титаническую работу для того, чтобы понять, как его снять с нашего рода и вдохнуть в Герту настоящую жизнь. Моя доченька каждую секунду пребывала в пограничном состоянии. Она жила лишь наполовину. Как раз на ту темную половину, которую я в нее вдохнул.