Я молчу, не зная, что ей ответить, а она пристально смотрит, прожигая насквозь.
— И что тебя удивило в моем предложении? — спрашиваю первое, что приходит в голову, чтобы разорвать тишину.
Прекрасно уже понимаю, что. Но я же от чистого сердца предложил и никак не хотел ее обидеть.
— Как с тобой тяжело, Вишневский, — вздыхает, бьет себя легонько по голове ладошкой, закрывая глаза. — М-мм.
— Правда, не думал, что обижу тебя этим.
— Повторюсь еще раз — подумай, только очень хорошо, — глаза горят, грудь ходуном, и вот-вот в меня молнии полетят. — Знаешь, в чем твоя проблема, Вишневский?
— Просвети.
— Ты сначала говоришь или делаешь, а только потом думаешь.
— Можно подумать, ты поступаешь по-другому, — в очередной раз усмехаюсь на ее заявление.
— Представь себе. Я всю жизнь сама несу ответственность за всё, что делаю и что говорю. Прежде, чем согласиться на твое дурацкое предложение, я только и делала, что думала, взвешивала все за и против.
— То есть и статьи ты писала осознанно, понимая, какие могут быть последствия? — поднимаю обе брови вверх.
— Конечно, — врет и даже глазом не ведет. — Была твердо уверена, что ты их не читаешь. И знаю, что ни на одно издание ты ни разу не подал в суд. Поэтому не пытайся меня поймать на лжи.
— Я понял твою позицию. Приношу свои искренние извинения. Честное слово, не думал, — на последнем слове Катя кривится, — что остались еще не корыстные женщины.
— Домой поехали, — встает. — Устала очень, — и направляется к выходу. — Жду возле машины, — кричит и выходит в приемную.
«Ты целеустремленный, упорный и очень ответственный», — всплывает в голове.
Какой же я все-таки идиот! Или как там Катя сказала — «индюк напыщенный»? Точно, именно так я сейчас выгляжу в ее глазах. И именно так себя чувствую.
До дома едем молча. Девушка откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Я не пытаюсь с ней заговорить, потому что не знаю, что сказать. Пусть лучше слушает музыку, чем я опять что-нибудь ляпну, не подумав, а она начнет вещи собирать. Не могу ее отпустить сейчас. Да и не хочу, если честно.
В дом заходим вместе. Катя проходит мимо столовой, из которой навстречу нам выбегает домработница. Здоровается с женщиной и направляется к лестнице.
— А как же, — Светлана Петровна сначала смотрит вслед девчонке, после чего переводит взгляд на меня.
— Устала, — пожимаю плечами.
— Совсем загонял бедную девочку, — ворчит, оставляя меня одного посреди холла, и направляется в столовую. — Значит, и ты сегодня без ужина, — кричит, а я тяжело вздыхаю.
Дожил, в собственном доме никакого покоя и уважения. Сговорились они, что ли? Ладно, обойдемся без еды, все равно не хочется. Тренажеры, душ и сон — все, как обычно, никакого разнообразия в жизни, чтобы завтра опять проснуться в плохом настроении.