— Дарин, ты бы, правда, не горячилась, — произносит спокойно Миланская. — Не такой уж он плохой, — делает паузу, но, видя мой грозный взгляд, тяжело вздыхает и заканчивает: — Хоть на обед останься.
Мы спускаемся вниз, и я наблюдаю, что у Артема улыбка на все тридцать два зуба, а у Пашки, наоборот, вид какой-то пришибленный. Смотрит на меня, как побитая собака, чем вызывает недоумение. Что тут успел ему Вишневский наболтать?
Начало обеда проходит в довольно спокойной атмосфере, но Балабанов никак не хочет и дальше сохранять тишину. И снова меня провоцирует на колкости.
— Помолчи, ради Бога, — поднимаю на него глаза и кривлюсь после очередной его ехидной реплики. — И так тошно, еще и ты перед глазами маячишь.
— Дарина, милая, — произносит Павел елейным голосом. Девочки прыскают от смеха, а Вишневский пытается подавить улыбку, но это получается с трудом. — Завязывай на меня дуться. Я же просто пошутил.
— Так я тоже пошучу, — складываю руки на груди и смотрю на Пашку. — Сейчас влеплю тебе статью за оскорбление чести и достоинства, будешь знать. У меня куча свидетелей, Балабанов. Ты не думай, что раз Катюха сейчас живет с Артемом, то меня не поддержит, потому что он твой друг.
Еще и Петровна входит в столовую, принимая мою сторону. А я ей предлагаю прийти ко мне в прокуратуру, если вдруг решит написать заявление на этого хама. Вроде как шутка, но Балабанов хмурится, а потом и вовсе выходит из столовой.
Иногда меня несет, не спорю. И сейчас я, кажется, перегнула немного. Но он меня бесит, хоть вроде как и извинился за свои колкости и непонятные намеки.
Встаю со своего места через пару минут, когда девочки уходят помогать Петровне с посудой.
— Пойду мириться, а то надулся, как индюк, — смотрю на Артема и тяжело вздыхаю. — Обещаю сильно не бить, — усмехаюсь напоследок и выхожу из столовой, направляясь на улицу, где курит Балабанов.
Желание ехать домой пропадает, и я решаю все же поговорить с Павлом, чтобы он перестал дуться, а также дальше не портил мне и окружающим настроение. И я в ответ что-нибудь не ляпнула, а то могу в порыве гнева столько наговорить лишнего, что самой потом становится стыдно.
— Сигаретой не угостишь? — начинаю первой, после того как Пашка сначала переводит на меня взгляд, наблюдая, как я останавливаюсь рядом, а после отворачивается.
Лезет в карман брюк, достает оттуда пачку с зажигалкой и протягивает мне. Подкуриваю сигарету, после чего легонько бью его в плечо, чтобы обратил на меня внимание.
— Это можно расценить, как легкие телесные? — поднимает обе брови вверх, а на лице играет ехидная ухмылка.