– Спускайся, – просит он.
– Не сейчас. Расскажи мне о своем времени.
– Что ты хочешь знать?
– Все. С начала. Вы умираете? Вы любите? Вы проникаете своим телом в ее тело? Ссоритесь? Мечтаете? Прощаете? Вы…
– Подожди, – перебивает он. – Я постараюсь тебе показать. Смотри: так было в мое время.
Он открывает ей свою душу. Ощущая себя музеем, он показывает ей автомобили, рубашки, обувь, рестораны, неубранные постели, вестибюли гостиниц, самолеты, телефоны, автострады, спелые бананы, атомные взрывы, силовые станции, зоопарки, бормашины, здания учреждений, дорожные пробки, городские плавательные бассейны, газеты. Он показывает ей фильмы, газонокосилки, жареное мясо и снег. Он показывает ей шпили церквей. Он показывает ей запуски ракет.
Она вдруг падает сверху.
Сначала отшатнувшись, он предупреждает ее падение и кидается под нее, вознагражденный прикосновением ее прохладного тела. Она дрожит, прильнув к нему, и ее испуг так велик, что в его мозг проникают ее страшные видения.
Сквозь тусклую дымку он видит какие-то гигантские циклопические нагромождения каменного здания и пять чудовищных размеров тварей сидят перед ним. Они похожи на вымазанных грязью динозавров, медленно поднимающих огромные головы, храпящих, сотрясающих землю. Нинамин перед ними, в ее позе есть нечто заискивающее, словно она молит, умоляет их о пощаде, а колоссальные рептилии ворчат и хрипят, качают головами, погружают в грязь огромные подбородки, и Нинамин, рыдая, медленно погружается в землю. Изображение тает. Он нежно убаюкивает напуганную девушку.
– Ты не ушиблась? – бормочет он. – Ты больна?
Она дрожит и издает невнятные всхлипывающие звуки.
– Я ошиблась, – шепчет она наконец. – Я не могла понять тебя и испугалась. Какой ты странный!
Она гладит его кожу своими многочисленными пальцами. Теперь уже дрожит только он. Она соскальзывает вниз и ложится рядом, он целует ее шею и легонько трогает грудь, восхищаясь ртутной подвижностью ее кожи, но когда он начинает входить в нее, он внезапно представляет, что она превращается в мужчину, и теряет всю свою твердость, словно его чувственные сигналы оборвались. Она движется к нему, но все бесполезно: он не поднимается.
Чтобы помочь, она действительно переходит в мужскую форму, изменяясь так стремительно, что он не может уследить, но и теперь не лучше. Она возвращается к женскому облику. Ее тоненький голосок произносит:
– Пожалуйста. Мы опоздаем на Открытие.
Он чувствует, как она пробирается по позвоночнику прямо в его разум и подталкивает к возвращению мужественности. Она обвивает вокруг него ногу и еще прежде, чем он ощущает импульс, он уже входит в нее. Она сжимает его, словно не желая выпускать. Зачем вообще этим созданиям иметь пол? Они конечно же могут найти и другие способы контакта. И уж конечно, на этой стадии эволюции нет никакой биологической цели в подобном акте. А простое животное удовольствие не нужно, как сон или еда. Ему приходит в голову вполне приемлемое решение: они снова придумали спаривание ради него и эти гениталии для них всего лишь маскарадные костюмы, чтобы лучше понять природу их примитивного гостя. Он пытается представить народ Хенмера в нормальной бесполой форме, без этой машины между ног, и когда он делает это, Нинамин робко шлет ему целый взрыв экстатических ощущений, используя погруженную в нее часть его тела как проводник к его мозгу, он отвечает быстрым горячим спрутом и лежит на спине, озадаченный и истощенный.