«Ничего себе! – Ощупывая себя руками и убеждаясь в верности отражения, поражалась Вера. – Мне снова восемнадцать?! Здорово! Вика меня не узнает! Ой, меня и родная дочь не узнает… и Ванечка!»
– Верни, как было, – смиренно прошептала Вера. Жаль, конечно, но не стоит пугать и шокировать близких.
– Странная ты, – скривился Квазик и щелкнул хвостом.
Отражение Веры в зеркале повзрослело лет до двадцати пяти.
– Нет, верни к моему настоящему возрасту, – упрямо повторила Вера. Надоели ей эти ненормальные эксперименты, она хочет быть самой собой и точка.
– Не могу, – задумчиво прищурился Квазик, – изначальная материя трактует попытку еще сильнее тебя состарить как причинение вреда здоровью.
– Ладно, сама воображу, – отмахнулась Вера, но отменить свое внезапное двадцатипятилетие не смогла.
– Я же говорю: увеличение возраста свыше двадцати пяти лет – это серьезное причинение вреда здоровью, – объяснил Квазик. – Зачем ты стремишься вернуть свой организм в прежнее, худшее состояние? Не понимаю…
– Мне это «худшее состояние» семи лет постоянного фитнесса и бассейна стоило! – возмутилась Вера. Для своих лет она выглядела отлично! Но главная проблема была в другом: – Меня дочь не узнает и внук тоже.
– Не выдумывай, не так уж сильно ты внешне отличаешься от прежней. Лично я существенной разницы не вижу.
Вера повернулась к демону-хранителю миров: это был комплимент? Может ведь, когда захочет! Приятно слышать, что в тридцать восемь ты выглядела на двадцать пять, а ехидный внутренний голосок самоиронии пусть помалкивает!
Настроение у Веры пошло вверх. Она полюбовалась на расстроенную, раскрашенную в черную полосочку и посверкивающую белыми клыками физиономию ильмира, и сказала миролюбиво:
– Ладно, Квазик, живи! Отменяю свой запрос на вознаграждение. Гордость есть и у низших рас, я еще никого не принуждала жить по моей указке, и тебя принуждать не буду. Как говорится, насильно мил не будешь.
«Кажется, у меня открылся новый талант – талант поражать демонов-хранителей. Бедный Квазик, вот беспокойная ему ильмира попалась: хочет не того, что все, выглядит не как все, постоянно меняет свои пожелания, ничего о его мире не знает, да еще и самоубийством каждый день занимается – то чуть в космос не вылетит, то в изначальной материи потеряется. Поседеет он со мной, бедный».
– Ты странная, я совершенно тебя не понимаю, – проворчал Квазик. – Но спасибо, что отменила свое из ряда вон выходящее требование.
– Ты не одинок в своем непонимании – я тоже не всегда себя понимаю, – пожала плечами Вера и спохватилась: – Пошли, к лингве меня подключишь! – По телу Веры прошел озноб мучительного страха перед невыносимой болью, но она стиснула зубы и двинулась на выход из спальни.