— И это — я?..
Рот женщины в зеркале снова шевельнулся, глаза раскрылись — она повторила мои движения.
— Вернись на место! — приказал дирижер, и я послушно выполнила требование.
— Ты очень больно ранила меня, — покачал головой месье Рене, кажущийся теперь уже не таким старым и дряхлым, как мое собственное отражение в зеркале. — Ты уязвила мое достоинство. Ты не обратила внимания на мою любящую и страстную душу… Ты посмеялась надо мной… Скажи, ведь сейчас, в этом теле, ты точно так же любишь мать и жениха, ты испытываешь те же чувства к другим близким людям?
— Да, те же… — еле слышно прошептала я.
— Только теперь ты сможешь понять, каково это — любить, а в ответ получать лишь безразличие и насмешку…
Я кинулась в ноги к маэстро.
— Верните мне мою молодость! Я прошу, я умоляю вас! — закричала я исступленно. — Я прошу у вас прощения, искренне прошу! Я теперь все-все понимаю!
Мне казалось, что стоит попросить прощения, как он погладит меня по несмышленой голове и вернет все обратно.
Он действительно поднял длинную ладонь и провел ею по моим волосам.
— О нет, дитя мое! Испытание не длится днями — оно исчисляется годами… Я тоже просил и умолял — и что же ты? Вспомни!
— Но я ведь не любила вас… — всхлипнула я, — и не люблю…
— Не любила… Потому что ты видела лишь старую невзрачную оболочку и не утруждала себя заглянуть в душу, которую она скрывает… А теперь у тебя будет много, много времени, чтобы хорошенько изучить ее и полюбить.
— Но я люблю другого! — воскликнула я.
— Другого? Вадима? — старик усмехнулся. — А его душу — ты знала? Нет, не тогда, когда он пресмыкался перед твоей красотой, не тогда, когда швырял легкими деньгами на подарки… А тогда, когда он швырнул тебя с порога своего ресторана как заблудшую собаку! Ты увидела его душу? А ведь это была ты! Та, которую он — вроде бы — любил! Видишь, как обманчиво бывает зрение, когда ты молода, здорова, красива и богата… И те же глаза, но в другой, нищей и старой оболочке видят все совсем, совсем иначе. Но все это лирика, моя дорогая. Я эгоистичен, как все мужчины — будь они молоды или стары… Главное, что я вижу тебя по-прежнему очаровательной и молодой! В моих глазах ничего не изменилось. Ты все та же красавица, только более послушная и смиренная…
Холодный ужас сковал мое тело.
— Неужели никто, никто не видит меня той, прежней Мариной?! — в отчаянии вскричала я.
Месье Рене вновь покачал головой.
— Когда мое желание слишком велико, то волшебство, сотворенное под его влиянием, имеет довольно большую силу. И ты сама постаралась разогреть мою страсть до такой температуры, что противостоять этой силе теперь мало кто сможет. Основная масса будет видеть тебя такой, — сказал он, — но в этом мире найдутся и те, кому мое волшебство не способно застлать глаза. Это те, кто любит тебя так сильно, что не замечает, в каком ты облике. Или люди с очень чистой и светлой душой, которые видят не глазами. Как ты понимаешь, их очень и очень мало. Настолько мало, что шанс встретить их на пути почти невероятен, если он вообще существует. Но даже если тебе повезет, не обольщайся, что в первом увидевшем тебя юной и прекрасной ты найдешь помощь. Есть и другая категория людей, которая тоже видит то, что есть на самом деле… Это я, например! И люди вроде меня, обладающие особым видением, также разбросанные по всему свету. Правда, их тоже очень и очень мало, и если тебе опять-таки встретятся таковые, то они будут на моей стороне. А отличить тех от других ты не сумеешь. Это не в твоих силах. И поэтому довериться не сможешь никому.