А потом была бесконечная апатия, долгое лежание на кровати и только белый потолок перед уставшими и, казалось, выцветшими от слез глазами. Я не могла ни есть, ни спать, и вставала с постели только для того, чтобы, подойдя к окну, отдернуть вечно задернутые шторы и посмотреть, день сейчас или ночь, дождь или солнце. Потом мне стало безразлично и это. В какой-то момент, уже всерьез опасаясь за свое здоровье, я, собрав последние силы, спустилась вниз, в комнату прислуги, и попросила дать мне какое-нибудь средство, чтобы хотя бы на время забыться сном. Таналь провела меня в кухню, вытащила из аптечки розовую баночку, открыла ее и протянула маленькую таблетку, такую же розовую, как баночка. Там же я запила ее водой и, едва успев добрести до постели, рухнула, как подкошенная, и проспала без просыпу целые сутки. Наверно, это и спасло меня, придав хоть немного сил. Несколько раз я прибегала к помощи этих таблеток, и мне удалось, в конце концов, восстановить свой сон; однако за неделю я очень похудела, и обеспокоенному жениху пришлось заказывать для меня другое платье взамен приготовленного…
Мы поженились тихо и незаметно в маленькой церкви на каком-то пригорке; нашу пару, слегка удивляясь, тем не менее, чин по чину обвенчал батюшка с польским именем Любомир, и богато украшенная карета вернула нас домой уже мужем и женой.
Внизу состоялся небольшой торжественный вечер, опять-таки в узком кругу, где на меня, прищуривая красивые черные глаза, пристально и молчаливо смотрела красавица Календи, рассказывал пошлые анекдоты концертмейстер Поль Вергелен, и дружно ржали над ними придурковатые трубачи Яков и Дантон. Розы с Жоржем на церемонии не было, мне в моей смертельной тоске оказалось вовсе не до нее, Рене — тем более. Поэтому, когда я получила от нее записку с церемонным обращением «мадам Валлин, я порываю с Вами всяческие связи», я не удивилась. Но и не расстроилась и не обрадовалась. Я смяла ее и бросила в угол своей комнаты, чувствуя, что и это, новое платье, становится мне слишком широким…
Вечер прошел как в тумане, и в середине его я незаметно покинула залу, решив, что и без меня гостям теперь уже моего законного мужа будет весело и интересно. Прямо в платье упала на кровать лицом вниз и заткнула уши от доносившихся снизу звуков музыки и смеха.
А ночью он пришел ко мне. И приходил теперь каждую ночь, гадкий, омерзительный старик! Его поцелуи, его объятия… Сжав зубы, я терпела их и недвижимо ждала, когда же, кончив свое дело, он уйдет быстрой шаркающей походкой… Старец оказался страстным любовником. Только для меня его страсть была горькой, как полынь… Словно манны небесной, я ждала его очередных гастролей, что бы с новой силой приняться за осуществление планов побега, коих за это время накопилось великое множество. К сожалению, все они были неосуществимы. Но я мечтала, мечтала и надеялась, что какой-нибудь заплутавший ангел, пролетая над замком, пошлет мне спасительное решение… Здоровье мое начало поправляться, и вскоре я совсем окрепла и была свежа и бодра, как раньше.