Процедура оказалась болезненной, но не смертельной. Несколько рывков, и припухшая рука стала выглядеть жутковато. Тугая повязка только усиливала эффект обезображивания конечности. Просто замечательно вышло. Теперь пусть приходят, он любым гостям рад. Тем более, что им просто нечего взять с калеки.
Камиль в упор рассматривал старика. К его удивлению доктор не выказывал никакого волнения, а только лишь отвечал таким же пристальным взглядом. Более того, он словно приценивался на базаре, что одновременно и бесило генерала, и подкупало.
— Я старый человек, свое пожил, потому меня сложно напугать, тем более смертью.
— Смерть бывает разная, — не согласился Камиль. — Хороший конец тоже нужно заслужить.
— Даже плохой конец нужно встретить достойно, — парировал доктор.
— Но гораздо лучше достойно… жить.
Доктор хрипловато рассмеялся:
— Трудно не согласиться.
Камиль скупо улыбнулся в ответ и нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику кресла, в котором ему предложили разместиться несколько минут назад. Нервный жест не прошел мимо доктора.
— К вопросу о достойной жизни: хотелось бы быть уверенным, что под закат своих дней не возьму лишний грех на душу.
Они оба понимали за кем сила. Они оба знали, что доктор не сможет противостоять генералу. Тем ценнее было стремление человека защитить чужую ему демонесу.
— Мой народ верит, что после смерти демон чувствует вес земли, которой забрасывают его могилу. И чем больше он скопил недругов и совершил зла, тем больше камней среди почвы. Я клянусь тебе, человек, что в покрывале твоего последнего пристанища не будет камня от меня.
Ганибал видел в глазах, стоящего напротив него человека свою смерть. Нет не сейчас, не сразу. Его используют в своих целях и только тогда уберут.
— Чем могу вам помочь, — играя роль радушного хозяина, кузнец широко улыбался незнакомцу.
— Я ищу мастера — оружейника, — цепкий взгляд незваного гостя внимательно изучал кузнеца и его дом.
— Вы опоздали, — стер улыбку со своего лица Ганибал.
Мужчина напротив насторожился и напрягся.
— Нет его больше.
Многозначительный взгляд на искалеченную руку, без слов намекая на невозможность заниматься своим делом.
— Уже пару лет, как однорукий. Какое тут мастерство?
Незнакомец зло сжал челюсть, но ничего не сказал. Сложно было предполагать: поверил ли незваный гость, но уходить он явно не торопился.
Молчание затягивалось. И когда уже Ганибал собирался совсем не вежливо предложить мужчине проваливать, тот едва уловимым кивком дал знак кому-то в сторону и в следующую минуту несколько человек затаскивали кузнеца в крытую повозку.