— Владычица гневается на нас? — вкрадчиво спросил Алкан.
Маша резко повернулась к нему. Этот вопрос, вернее, тон, которым он был задан, принадлежал уже не тому Алкану, что недавно кланялся ей, улыбаясь так радостно и наивно.
Он изменился, сбросил свой прежний вид, как сбрасывают одежду… Да это же… не он! — отчётливо поняла Маша. Совсем другой человек. Нет, не человек даже…
Вдруг вспомнились слова из Евангелия о пустом доме — доме души. Если он пуст, придут те, кому негде жить, те, что пожелают воспользоваться им…
Алкан — пустая оболочка.
Она правильно поняла его, увидев впервые: он ничтожество. И это ничтожество стало домом для того, кто не обладает собственным телом в этом мире.
И это оно — тёмная сущность — управляет действиями Высшего жреца Алкана. А человек-Алкан — только сладко ест и пьёт, крепко спит и наслаждается ласками любых женщин — ему ни одна не посмеет отказать.
— Нет, — дерзко ответила Маша, глядя в страшно изменившиеся глаза. — Я не гневаюсь. Я хочу уйти отсюда. На воздух. Или у вас только и есть, что подземелья и казематы?
Долгих несколько секунд Высший жрец смотрел на неё, словно хотел вскрыть этим пронзительным, острым взглядом, разрезать и посмотреть, что внутри.
Было очень тихо. Красный свет шаров струился, обливая чёрную статую, и казалось, что это она его источает. Ядва замерла, словно сжатая пружина. Маша ощущала её страх.
Да, эта опасная и жестокая женщина очень боялась Алкана, вернее — она боялась того, кто иногда входил в тело жреца и управлял им, но понимала ли, что есть разница между одним и другим?
Маша размышляла об этом, глядя в сторону, следя за Алканом и Ядвой боковым зрением. И ещё о том, почему ей самой не страшно, откуда это чувство свободы, что позволяет говорить то, что думаешь и не тревожиться о последствиях?
Наконец, Алкан пришёл к каким-то выводам, может, и не окончательным, но что-то он для себя решил, и резко повернулся к Ядве.
— Это ты провела девушку в Тайный Зал? — спросил властно.
Ядва отступила на шаг, замотала головой.
— Нет! Нет, я не делала этого!
Алкан едва заметно, почти лениво шевельнул пухлой рукой, и Ядва, как тряпичная кукла, отлетела к стене, сильно ударившись спиной. Но она даже не вскрикнула, только охнула глухо, неотрывно глядя на жреца расширившимися от ужаса и боли глазами.
А ещё через миг её глаза словно погасли, и она безвольно осела на пол. Теперь в ней не было страха, не было вообще ничего — никаких чувств, никаких мыслей или желаний.
— Говори, — низким голосом повелел Алкан.
— Я не знаю, как она там оказалась, — голос Ядвы, напротив, звучал тоньше, выше обычного и был совершенно бесцветным. — Я не знаю, кто она и откуда…