У неё зашумело в ушах, перед глазами всё поплыло, и в следующий миг она обнаружила, что стоит на тротуаре. И нет никакой вывески — ни с сумками, ни с судьбами, и никакого салона — ни "Центра", ни "Центавры". Но ведь он был! Вот и автобусная остановка напротив… И сумка новая — вот она!
Кажется, мастер сказал ей что-то важное напоследок. Надо обязательно вспомнить. Он обещал дать ей подсказку, сказал ещё, что ему придётся отвечать за вмешательство. Ох… Маша ещё раз растерянно осмотрелась, от души желая мастеру, чтобы с ним и его салоном ничего плохого не случилось.
Ей понравился этот человек. Или… да кто бы он ни был! — всё равно понравился.
Маше хотелось ему верить. Он казался искренним — ни одной нотки фальши, а воспоминание о его доброй улыбке и печальном сочувствующем взгляде грело душу. И сумка такая замечательная. Не яркая, красивая, даже нарядная; не громоздкая, но вместительная и удобная.
Маша ещё раз внимательно осмотрела своё неожиданное приобретение, улыбнулась — сейчас даже мысли о кубике, от которого так и не удалось отделаться, не тяготили её, как раньше, — и шагнула с тротуара на проезжую часть, чтобы вернуться к остановке.
Дорога была свободна, ни одной машины не видно. На сгибе левой руки небрежно висела старая сумочка с кубиком. Вдруг кто-то резко дёрнул её за ремешок. Маша инстинктивно ещё сильнее согнула руку.
Откуда взялся этот парень, она не поняла. Только что рядом никого не было. А теперь он стоял совсем близко — стоило повернуть голову, и Маша упёрлась взглядом в его глаза — совершенно пустые, холодные и одновременно бешеные.
Наркоман — с ужасом поняла Маша. Такой за дозу убьёт, не задумываясь. Бледная кожа, покрытая испариной, кривящиеся в какой-то судороге губы, — всё это увиделось так отчётливо. Тёмный свитер с растянутыми рукавами — это в жару-то! — а по худому телу и костлявым рукам всё равно пробегает дрожь.
— Отдай… — прохрипел парень и снова дёрнул за ремешок — не слишком сильно, похоже, у него и сил-то не было, и он, может быть, уже сомневался, стоит ли ему связываться с этой молодой крепкой женщиной.
Но и Маша не была убеждена в том, что эта часть её имущества стоит борьбы. Вот если бы её ухватили за новую сумку — тогда другое дело! За неё Маша готова была идти в бой. А тут… Ни денег там нет, ни документов… Кубик! — сигнальным огнём вспыхнула мысль. Нельзя его никому отдавать! Заразу такую… Маша дёрнула ремешок на себя.
— Нет там денег! Отвали! — попыталась она образумить горе-грабителя.
— Отдай, — снова просипел тот, своей заторможенностью вкупе с упорством живо напомнив Маше зомби из сто лет назад виденных фильмов ужасов.