Несмотря на легкую полуулыбку, Кирилл так сильно сжал мою ногу под платьем, что глаза едва не выпали из орбит. Я думала, принять это, как ответ, но он нежно потерся виском о мою голову и тихо ответил на ухо:
— Одно твое слово против — сделка отменяется. Только попробуй пикнуть. Улыбайся и молчи.
"Улыбайся и молчи." — эти слова еще долго эхом повторялись в голове, вгоняя в депрессию и прострацию. Странно, но они больше походили на девиз моей жизни. Парень, подруга, родители и даже чертов Шакалов хотели лишь одного — услужливую куклу с улыбкой и сговорчивостью. И пусть я попаду в ад, но в тот момент хотелось забыть об обязанностях и подумать о себе. Скрыться, начать все заново и попробовать быть счастливой.
Но чертова щекотка в области сердца не позволяла бросить самых родных. Семья — мое все. Чтобы рушить такой фундамент нужны боле внушительные причины, чем разногласия.
Вечер шел незаметно… Я просто сидела на руках у Шакалова, ощущая себя бесчувственным овощем. Он продолжал пить, о чем-то говорить с родителями, даже изредка смеялся. Его пальцы жадно прижимали к себе мое тело, словно он знал — больше такого не будет. Словно пытался насытиться, восполнить потерю и показать: "Она моя. Только моя!" Его губы скользили по шее, скулам, виску, мочке уха, а потом зарывались в волосы. Каждый раз я вздрагивала, слыша его ненасытный рык и твердость в районе паха под ягодицами.
— Черничка, ты беременна и должна много есть… — опалил меня Шакалов едким запахом дорого виски с тонкими нотками сыра и оливок. Мужчина наколол на вилку кусочек мяса и огурец, а затем поднес к моим губам, осторожно поведя по ним едой. — Открой рот. Слушай, что тебе говорят.
— Мань, это так мило. Он с рук ее кормит! — вздохнула мама, где-то на заднем плане, но я ее почти не слышала того, что происходит вокруг…
Перед глазами не было Шакалова, кухни и семьи… Только кабинет в вузе, где мужчина поставил меня на колени, сжал горло, снова и снова сколачивая свой член мне в самую душу. Шакалов надавил на щеки, но губы я так и не открыла, смотря на него с ужасом, не понятный мне самой.
— Чего ты так смотришь? Открой рот, говорю. — нахмурившись, жестко протянул Кирилл и я вцепилась в его руку, запуская когти под кожу.
Сок от огурца потек по губе и живот скрутило. Рвотный спазм заставил Шакалова отпустить меня, разрешая вскочить с места и бегом рвануть в ванну. Я провела там больше часа, купаясь, оттирая мочалкой с кожи запах Кирилл. Пытаясь зубной щеткой избавиться от привкуса его спермы во рту. Моргать было страшно до чертей! Только он, только кабинет в вузе, только его грязная пытка… Снова, снова и снова!