Слезы перестали течь из глаз спустя целый час, видимо жидкость в организме кончилась. Именно тогда я замоталась в махровый халат и быстро скользнула в спальню, запиревшись изнутри. Меня трясло, затем кидало в жар, а после этого приступы паники сводили с ума.
Не помню, как отключилась, видимо организм просто решил дать мне время на восстановление, а затем… Что-то произошло. Я очнулась, как по щелчку. Будто кто-то толкнул, но не физически, а ментально.
Его энергетика подавляла, загоняла в угол и вызывала ужас. Ее я могла вычислить из тысячи. На кровати сидел Кирилл Шакалов и даже в сумраках ночи можно было разглядеть черноту, похоть желание его темных глаз.
— Ты очень красивая, Черничка… — бархатно, низко и безумно хрипло прошептал Шакалов. Его рука потянулась вперед и легла на живот, слегка его погладив, пока глаза продолжили испепелять меня пристальным вниманием. — Почему ты такая красивая?
Тело покрылось мурашками, когда мужчина легко скользнул рукой вперед по покрывалу, затем зацепился пальцами за конец, медленно стягивая его вниз.
— Не надо… — тихо прошептала я, глядя прямо в глаза своему палачу. В сумраках его тело подсвечивось неким контуром, создавая эффект всеобъемлющего нимба. Лицо же было во мраке, и для того, чтобы его рассмотреть, нужно было долго вглядываться в черноту. — Прошу… Зачем ты пришел сегодня?
Шакалов не услышал меня, стягивая одеяло нарочито медленно. Его пальцы изредка касались безразмерной ночнушки, но разряды электричества почему-то ударяли именно в тело, разлетаясь искорками по венам всего организма. Я слышала его хриплое дыхание, шелест ткани и даже то, как нервно глотаю кислород сама, пытаясь перестать выглядеть так, будто только что пробежала марафон.
На лбу появились испарены, кожа стала влажной от пота, а едкий запах крепкого алкоголя немного отрезвил панику в голове:
— Скажи, зачем ты тогда пришла ко мне? О чем ты вообще думала? На что рассчитывала? На самом деле думала, что я пройду мимо тебя?! Идиотка!
Его пальцы, отбрасывающие одеяло в сторону и осторожно касающиеся щиколотки, никак не шли в сравнение с грубым, безумно пьяным, надменным голосом:
— Ты не должна была приходить. Лучше никому не стало!
И пусть я не хотела быть с Шакаловым, но тело пронзила судорога боли. Мужчина не рад был нашему ребенку! Рука инстинктивно потянулась к животу, погладила через легкую ткань будущего человека, отец которого его никогда не любил и не полюбит!
— Тогда просто отпусти меня, Кирилл… Просто отпусти. — проглотив тяжелый комок, хрипло прошептала я. Не знаю, чем так задели слова мужчины, но рана в груди увеличилась еще во сто крат.