— Надо будет навести справки у управляющего. Однако невежливо заставлять гостей ждать.
— Она же Цалибу, а мы не гости. Мы посетители. Она нас сюда не звала.
— Злишься, из-за того, что о Таре до сих пор ни слуху, ни духу?
— Злюсь. И очень волнуюсь.
Юдвиг на плече Риммы забил крыльями. Он опять был в амплуа райской птицы, как он выразился намедни, «для большего антуражу». Коллегиально было постановлено, что птица должна молчать во Дворце — независимо от того, одни они будут, или нет. Их могут подслушивать. И раз сейчас он показывает свое волнение, значит, что-то заметил или услышал, предупреждает. Скорее всего, сюда идут.
Птица оказалась права. Вскоре и Римма с Демом расслышали шаги из коридора. А потом в зал в компании Фернаты вошла Цалибу Иннатха.
Цалибу оказалась статной женщиной с высокой полной грудью и длинными сильными ногами. Ее смуглая кожа покрытой тонким слоем золотой пыльцы, поэтому, когда она двигается, сотни золотых искр сверкают, подчеркивая ровную, нежную кожу, плавные изгибы и упругость форм. Короткий золотой лиф прикрывает грудь лишь наполовину, позволяя лицезреть полные окружности нижней части грудей. Золотая повязка на смуглых бедрах завязана на боку, приоткрывая одну ногу почти полностью. На золотые волосы Цалибу, собранные в длинный хвост на затылке наброшено прозрачное золотое покрывало.
Плавно раскачивая упругие бедра, Иннатха приблизилась к Римме и Деммизу походкой львицы перед прыжком. По обеим сторонам Цалибу также грациозно, как хозяйка, прошествовали двое леопардов. Кажущаяся лень этой троицы не могла обмануть — три хищницы при всей своей расслабленности готовы в мгновение ока сжаться пружинами, напрячь железные мускулы и прыгнуть.
Иннатха указала Римме и Дему на расшитые золотом подушки у подножия статуи и грациозно опустилась напротив. Один из леопардов положил пятнистую голову на ее обнаженные колени и замурлыкал.
— Голодный, — улыбнулась Цалибу посетителям. — Кошки становятся ласковыми, когда ограничиваешь их в еде.
Согласно Справочнику, этикет Зиккурата требует, чтобы первой заговорила правительница. Теперь и посетители могли поддержать беседу. Но вначале предстояло обсудить какую-то постороннюю тему. Иннатха сама предложила ту, что интересовала ее.
— Интересная птица, — ее черные раскосые глаза лениво сощурились, разглядывая Юдвига, а покрытые золотой краской смуглые губы растянулись в хищной улыбке. — Красивая.
— Она еще и умная, — ответил Деммиз, поскольку из посетителей говорить первым надлежит мужчине.
— Протяните руку, Цалибу, — сказала Римма.