Деревья смыкались за спиной Данко, не давая рассмотреть, куда мчит, где сворачивает. Чёрная пасть глотала его, не желая делиться с пришлой волчицей.
— А-а-а-а! — на сей раз крик был настоящим.
Данко лежал у чёрной коряги с вывернутой ногой и подвывал от ужаса, как ребёнок.
Коряга разинула пасть.
Ветви-щупальца опутывали тело, душили, тянули, хотели сожрать. Здоровенный взрослый мужик не мог и шелохнуться.
Я запрыгнула на корягу верхом, повыше пасти, и ломанула на себя ближайшую ветвь. Та надломилась, издав булькающий хрип, но вторая тут же попыталась зайти со спины. Не на ту напали! Перекатилась, не забыв пнуть махину каблуком в нарост на коре, поднырнула под ствол и голыми руками рванула кусок коры-кожи.
Монстр закричал. Ага! Я дёрнула ещё кусок коры, но вёрткая ветка обвилась вокруг ноги, оттащила.
Данко без дела не сидел, но и помощи от него никакой не предвиделось: бестолково испуганно молотил по путам, стараясь хоть вздохнуть.
— Ух-х-ходи! — прорычал монстр, — ух-х-ходи!
— Не! Смей! Мне! Указывать! — я царапала ветви когтями, волчица ликовала и упивалась боем.
— Не бросай меня! — запаниковал Данко. Я бы презрительно сплюнула, да времени не хватало.
— М-м-моё! — проскрипел монстр.
— Моё! — зарычала я в ответ, — всё здесь — моё!
Ветер взвыл сильнее, прокатился по земле, клоня деревья перед новой хозяйкой. Моё! Я так решила.
— Маренушкой примечена, — медленно и чётко проговорила я, — смертушкой отмечена. Не перечь!
Существо съёжилось, сжалось, расслабило и втянуло ветви. Данко рухнул на землю, гулко стукнувшись задом.
Передо мной стоял леший и низёхонько кланялся, сверкая злобными глазками из-под покрытой мхом шапочки.
— Слушаю, хозяюшка. Приказывай.
Я весело пнула маленького сморщенного старичка. Стерпел, слова не сказал. Только зубами скрежетнул. Волчица осталась победительницей. Теперь стало неинтересно.
Я засмеялась:
— Не шали, старикан! Моё — не трожь.
— Как прикажешь, хозяюшка, — леший склонился ещё ниже, показав россыпь поганок, растущих прямо из спины, — прощения просим.
— Сгинь.
Бывший монстр недоверчиво поднял на меня глаза (правда ли спущу?) и превратился в вонючую лужицу, тут же впитавшуюся в землю.
— Пошли что ли, герой, — скривилась я Данко. Оборотень усиленно закивал. И куда делись широкие плечи да дерзкий взгляд?
Мы прибыли к вечеру следующего дня. Лес расступился, открывая вид на идеально ровное озеро с каменистым дном и такой прозрачной водой, что, казалось, её и вовсе нету. У озера нас встретил внушительный частокол, огромные деревянные накрепко запертые ворота, чистая дощатая мостовая и огромный общинный дом.