— Дурочка, — Агния улыбнулась. Лучше б она этого не делала. Колени задрожали, а вспыхнувшая было волчица снова заскулила от ужаса. — Если бы я хотела, чтобы он был рядом со мной, он бы уже был здесь. Нет, он должен прожить ещё несколько лет в неведении, в спокойствии. Возможно, даже воспитывая своих волчат. А потом я приду за ним и его детьми и заберу их туда, где им место. Он станет править изгнавшим нас городом. И я подарю ему этих униженных, напуганных и слабых людей. А до тех пор… ты можешь быть рядом с ним. Возможно, если хорошо попросишь и не станешь меня злить, даже чуть дольше.
Сначала я услышала хлопок и лишь потом по ошарашенному лицу Агнии поняла, что это отозвалась пощёчина. Я испуганно уставилась на собственную ладонь. Женщина даже не прикоснулась к алеющему на глазах лицу. Она насмешливо смотрела на меня — глупую маленькую волчицу, осмелившуюся бросить ей вызов. На подписавшую свой смертный приговор.
— Ну-ну, милая! Не пугайся так, — лучше бы она кинулась в драку, — ты всё ещё гость в моём доме. Всякий может разозлиться сильнее, чем следует. Надеюсь, теперь я ответила на все твои вопросы?
— я молчала, ожидая, что вот-вот явится пара крепких мужиков, огреют меня по головушке да прикопают у отхожей ямы. — Тогда иди, малышка.
Она повернулась ко мне спиной и смотрела на щенят во дворе. Матерь Макошь! Пусть она никогда так не посмотрит на моих детей!
— Как только я позову, Ратувог безропотно присоединится ко мне. Не совершай больше ошибок, — бросила она через плечо.
Шаги гулко отдавались в пустом коридоре и казались невероятно медленными. Нужно быстрее. Бежать отсюда, пока нас не связали по рукам-ногам и не бросили в погреб. Но сил хватает едва переставлять ноги. Вот сейчас отдохну долечку. Прислонюсь к стенке совсем на чуть-чуть…
— Доченька, ты, никак, уснула? — Белогость смотрел на меня с таким искренним беспокойством, что хоть кусайся. Сама о себе позабочусь!
— Нет, просто задумалась.
Старик протянул морщинистую тёплую ладонь, помогая подняться. Я помедлила, но на руку оперлась. Сам, глядишь, развалится, пенёк, а всё за молодками ухаживает.
— Ты Агнию не слушай, — нахмурил брови старик, — очерствела она, вконец от горя ополоумела. Себя уже сгубила, так хоть бы других не трогала. Мы ей так просто не дадимся, ты не думай.
— Она… — голос дрогнул, где не надо, выдав испуг, — она сделает то, что обещала?
— Агния давала очень много обещаний, — многозначительно протянул оборотень, — большинство из них были не самыми… добрыми. А слово она привыкла держать.
— Я боюсь её, — признала волчица, — и ненавижу, — добавила женщина.