И ушёл. Глупый, твердолобый, бесчувственный чурбан! Он ушёл к этому своему побратиму! Навернулись злые слёзы, но я тут же их проглотила, с готовностью поддержала беседу с разошедшимся Радомиром:
— Эх, ну как так-то? Не успел, не увёз тебя сразу! Вот так и знал, что найдёшь себе мужа прежде, чем я, богатый да красивый, за тобой ворочусь!
— А ты будто собирался?
— А то как же! Я бы такой на тройке лошадей да с колокольчиками в деревню въехал, все бы рты поразевали!
— Ая?
— И ты, конечно. И вот я бы такой — тпрррру! — коней останавливаю…
— Только что были лошади…
— Ну, коней и лошадей…
— И как бы это они у тебя в одной упряжке ужились? Особливо, когда охота?
— Не мешай мечтать, — возмутился рыжий, — я такой — тпррррру! Они бы такие резко остановились, копытами землю взбили…
— И наш голова тут же тебе уши оборвал, потому как он дорогу каждую весну подновляет и зорко следит, чтобы ям не было, а то ж купцы в объезд ходить начнут.
— А я бы ему — бах! — мешок монет прямо наземь, — выкрутился словоохотливый мужик, — и все бы сразу: «ах, к кому это такой молодец приехал?!».
— Ага, к кому это такой показушник на тройке там, где одного коня вдосталь…
— А у меня же полная телега добра с собой!
— И зачем это ты её с собой привёз?
— Ну как? — удивился Радомир, — тебя приманивать. Девки — они ж на добро падкие.
Купец кивнул в сторону лотков с украшениями, вкруг которых и правда женщины столпились так, что не ступить.
— Неужто всем бабам только одно и нужно? — обиделась я.
— И бабам и мужикам, — подтвердил Радомир, — только на том и сходимся, а то б вовсе друг друга не понимали. Так, не перебивай!
Я приложила руки к груди и чуть склонилась, показывая, до чего же мне стыдно прерывать дурные фантазии зазнавшегося охломона.
— И вот я, — продолжал болтун, — каблуками — щёлк! — с облучка сошёл бы, всё девки сразу кинулись: «Меня! Нет, меня замуж бери!», — передразнил пискляво, — а я бы: нет уж, не надо мне никого! Только за Ефросиньей приехал! И все бы расступились в сторону эдак, а там ты стоишь: щёчки румянятся, ресницы трепещут…
— А ты бы издали прям даже и ресницы разглядел? — засмеялась я.
— И ресницы, и сердце колотящееся и пальцы дрожащие, — с готовностью подтвердил приятель. — И ты ко мне бежишь…
— Я?!
— Ну ладно, я к тебе бегу, на руки хватаю, — Радомир подхватил меня, — а ты бы мне тихо-тихо сказала… Я пригладила рыжие кудри, почти прикоснулась губами к уху и нежно прошептала:
— Я замужем.
— И я бы тогда пошёл пить, гулять и заедать горе, — с готовностью закончил несостоявшийся жених.
Я выцепила взглядом Серого: видел ли представление? Супруг смотрел, улыбаясь, и, явно довольный, переговаривался с Данко. Вконец обозлившись, я цапнула Радомира за руку: