Дедок подбоченился, залихватски закинул длиннющую бороду за плечо:
— Это вы, что ли, добрые? Зашли — ни тебе здрасьте, ни хлеба положить. Деревья ломают, грибы сшибают… Ходють, как у себя дома! Энтот вот, — указал на Серого, — ещё и наизнанку разоделся, как дурачок деревенский. Никакого уважения!
— Какое к тебе уважение, — захрустел кулаками младший волк, — когда ты меня намедни сожрать пытался?
— А-а-а, — захихикал дедок, — помню-помню. Тебя ещё баба вызволила!
— И ничего и не вызволила, — опустил голову хвастун, — я, может, и сам мог бы. Просто пугать её не захотел. Кровища бы, крики… Всё такое…
— Да кричал ты и без того знатно, — хмыкнул лесовичок.
Данко совсем стушевался, заковырял носком сапога землю:
— Это я спутников упреждал. Чтоб не попали под горячую руку…
— Дедушко, — не выдержал Серый, — ты почто народ запугиваешь?
— Запугиваешь, — подтвердил Данко.
— На странников нападаешь?
— Сожрать пытаешься! — вставил неугомонный болтун.
— Мирно жить не желаешь?
Лесовичок топнул крохотной сухой ножкой, и лес отозвался недовольным гулом: зароптали, заскрипели деревья, обиженно заголосили птицы, завозились в норах звери.
— Я мирно не желаю? Ты у приятеля свого спроси, как они меня выживают из отчего дома! Испокон веков тут живу, а гляди-тка, явились ниоткуда и требуют, чтоб их хозяевами леса считали. Ты спроси, спроси!
Серый повернулся к Данко. Тот попытался так же грозно, как старик, топнуть ногой. Но лес не согласился с ним, тучи не сгустились, а ветви не зашелестели — не признали правым:
— Время стариков давно прошло. Пора новый уклад задавать, а не цепляться за былое. Кто сильнее
— за тем и правда.
— Ну вот, — леший развёл руками, глядя на Серого как на единственного нормального, с кем ему доводилось говорить за последние годы. — Точно как волчица ихняя говорит. Слово в слово. Никто ж с добром не приходил! Все только требуют! И баба эта ваша вчерашняя заявилась, раскомандовалась: слушай её, мол. А мне-то что? С голоду без веры людской помирать прикажете?
— Почему ж с голоду? Можно и ускорить, — зловеще прошептал Данко, доставая из-за пояса нож.
Серый и сообразить не успел, кто прав, а кто виноват. Коротко пнул приятеля в колено, сбил с ног, легко заломил руку и отобрал оружие.
— О том и речь, — скучающе подвёл итог дедок и исчез, истаяв в лужицу.
— Ты что это?! — старший уткнул младшего носом в пахучую хвою.
Данко чуть не плакал:
— Что-что? Что сказано! Пусти!
Ещё один воспитательный нырок в подгнивающую падь и волк стал куда сговорчивее:
— Агния велела с лешим разобраться! Ну я и… Мне что сказали…