И сами боги стояли рядом: незримые, но сильные; страшные, но родные.
Благословили.
И Луна-Солнце слились в нас, дождавшись своего часа, сорвавшись, натерпевшись вдоволь в разлуке и не умея насытиться нежданным счастьем.
Да и была ли та разлука? Что она? Миг! Забудешь, словно не бывало, когда рядом горячие щёки, ловкие уверенные пальцы, красные упрямые губы…
— Ты — моя Земля, — наконец прошептал он.
— Ты — моё Небо, — пролепетала я[11].
— Фрося? Фрося! — повторил Радомир. — Ты спишь, никак? Какая свадьба у тебя была, спрашиваю?
— Свадьба как свадьба. Ничего особенного, — буркнула я, пряча лицо в складках плаща.
— Живой? Живой!
Пересвет облегчённо выдохнул и по-дружески потрепал Серого по голове. Голова отозвалась мерзкой болью, словно вчера он не на ярмарке отдыхал, а по затылку получил. Ох, так он же и получил!
Мужчина предусмотрительно отполз подальше от доброжелателя, пока не уткнулся спиной в стену; случилось это намного скорее, чем хотелось бы. Старый оборотень усмехнулся, но мешать не стал.
— Да не боись ты, — обиженно проговорил Пересвет, — не трону.
Серый недоверчиво поднял бровь, что не произвело ровно никакого впечатления в полумраке крохотного, лишённого окон… чулана? Амбара? Кладовой? Крайне неприятного помещения.
— Что случилось? — голос оказался осипшим, слова пробивались с трудом.
— На, испей водицы — полегчает, — оборотень протянул крынку. Серый подумал, что стоило бы гордо отказаться, только когда та опустела вдвое.
Не то чтобы ум просветлел, но осмотреться теперь сил доставало. Правда, глядеть особо не на что: темень, места мало, пол шершавый, холодный, кажется, даже земляной, от стен тоже разит сыростью, выход перекрыт немолодым, но крепким телом Пересвета, в узкую щель у дверей заглядывает бледный лучик солнца. Стало быть, не заперли. Хотя бы покамест.
— Полегчало, — терпеливо, стараясь не насторожить старого волка, согласился молодой. — Что случилось?
— Я тебя по загривку огрел, — без обиняков сообщил вояка.
— За что?!
— Агния велела.
— И?
— Велела, — стало быть, было за что. Сам покумекай.
— А ежели не за что?
Пересвет засмеялся лающим смехом старого верного пса:
— Ты ври-ври да не завирайся! Агния за просто так в погреб сажать не станет. Видать, ты сам ещё не уразумел, где провинился. Ничего, посидишь маленько, дойдёшь.
— Ладно-ладно, виноват, — быстро сообразил волк, — сам её рассердил. Надо пойти повиниться…
Стоило чуть привстать, как земля снова ударила по щеке. Неужто так получил, что уже ноги не держат? Пересвет тряхнул засаднившим кулаком: