Бабушка Матрёна рассказывала сказки. Глупые, детские, смешные… Но я всегда ей верила.
А сегодня Луна и Солнце светили в небе одновременно…
Серый провёл меня через самый лес, по склону вниз, под густыми кронами, сплетающимися в диковинные узоры, словно в древнем тайном капище. Поляна была совсем круглая, как дно котелка, а в самой её серёдке росла раскидистая ива. Цветные ленты путались в листьях, прятались, как неловкие девки, и переплетались между собой в крепких объятиях. Дерево полоскало изящные ветви в маленьком бойком ручейке, самой широкой лентой перерезающем поляну. Совсем рядом, сложенный и готовый принять искру, стоял костёр.
Я обомлела:
— Это как же?
Серый ковырнул землю носком сапога и внезапно покраснел, как варёный рак.
— Не должно вместе жить неженатым! — выпалил он.
Парень, пряча испуганные глаза подошёл боком, словно боялся, что я побегу и невесту придётся загонять, как испуганного оленёнка. Протянул ко мне тонкие дрожащие пальцы, осторожно взял за руку, поднёс к губам и только тут решился посмотреть в глаза:
— Жениться на тебе хочу, — глухо, но уверенно сказал он. — Пойдёшь?
Я завизжала от радости и бросилась дураку на шею, взяла его лицо в ладони и крепко-крепко поцеловала.
— Так пойдёшь? — всё ещё недовольный ответом, повторил он.
— Пойду, — чинно кивнула я.
Мальчишка. Нет, он всё-таки глупый шаловливый мальчишка! Куда ему жениться? Да и на ком? Сама ведь не лучше…
Но Серый, совсем как взрослый, чиркнул огнивом, разжигая в свидетели божественный, святой огонь. Срезал ножом цветную ленту — скормил языкам пламени; принял животворящий огонь и щепоть земли и, зашипев недовольно, пригоршню воды. Теперь кривды не скажешь: все боги рядом, каждый следит, чисты ли чувства, верно ли слово говоришь, сдержишь ли обещания. И я собиралась сдержать свои.
Путаясь в собственных неловких руках, я сняла очелье. Серый притянул меня к себе, огладил плечи, распустил одинокую пока косу, пальцами разделяя пряди. Утром он заплетёт её надвое: была я одна, а станет нас двое. Потеряла одну семью — обрету другую. И боги тому свидетели.
Сарафан упал к ногам, к чужой рубахе, к развязанным поясам — ни к чему сегодня преграды.
Первый круг прошли мы посолонь у дерева, как единое целое. Смотрите, мудрые боги: достанет у нас сил не разлучиться в Яви!
Второй круг прошли мы посолонь: верьте, страшные боги! Не разлучит нас Навь! Все одно вместе!
Третий круг прошли мы посолонь: глядите, всесильные боги! В Прави станем единым целым!
Мы сели один против другого. Я — лицом к свидетельнице-Луне, он — к солнцу. Руки наши соприкоснулись, соединились да так и замерли, не давая решиться сказать главное. Сидели долго. Смущённые. Счастливые. Испуганные. Нетерпеливые.