… А луну, луну ты мне достанешь?! — звонкий девчоночий голосок раздавался в саду
— Достану.
— А звездочки?
— И звездочки.
— А еще я хочу…
Мальчишка лет двенадцати расхохотался и потрепал свою младшую подружку по голове:
— Все что угодно, ангел.
— Не называй меня так — девочка выпятила, обиженно, губку. Несмотря на порванную, измазанную юбку, выглядела она очаровательно: крохотная, пухлая, с яркими голубо — синими глазами, светлыми, почти серебряными волосами и щечками, перепачканными ягодными разводами.
— Ну да, сейчас ты на ангела не похожа — проказливо усмехнулся мальчишка. Он был выше на полторы головы и гораздо шире в плечах, но штаны его и щеки были такими же грязными.
— Скажи, — внезапно, девочка стала серьезной — мы же всегда-всегда будем дружить?
— Всегда-всегда.
— А вдруг… что-то произойдет и у тебя появится другой друг?
— Даже если он появится, с тобой я тоже буду дружить.
— А вдруг ты потеряешься?
Мальчик выглядел удивленным:
— Как же я могу потеряться?
— Не знаю… в лесу заблудишься, например. Или придут злые люди и заберут тебя…
Малышка выглядела действительно напуганным этой перспективой.
— Да глупости какие говоришь! — сказал сердито — Это невозможно! Но раз ты такая босяка — бояка, я придумаю что-нибудь.
— Что? — с любопытством посмотрело белокурое создание.
— Ты все равно не поймешь — рано тебе еще магии учиться.
— Ну скажииии… — канючила девочка.
— Я сделаю нам волшебные камни! И тогда, даже если меня не будет видно, ты все равно будешь знать, что я где — то рядом…
Я рывком поднялась с постели. Этот невинный сон подействовал на меня хуже, чем самый жуткий из кошмаров. Рубашка была холодной и мокрой; меня потряхивало, а голова просто раскалывалась.
Я спустила ноги с кровати, чуть поежилась от прохлады пола и отправилась в купальню. Но на полпути передумала, подошла к шкафу и достала оттуда старую шкатулку со сломанным замочком. Глубоко вздохнула и оторвала мешающий мне затвор.
Шкатулка была пуста.
Только один камень лежал там — голубой, неправильной формы, переплетенный золотой проволокой для того, чтобы удобнее было закреплять на нем цепочку.
Чуть подрагивающими пальцами я взяла этот камень и осторожно сжала. Сначала ничего не происходило, но затем он слегка замерцал. Я снова вздохнула. Значит, работает.
И от этого стало так грустно, что я не выдержала и разрыдалась.
Вопреки моим собственным мрачным прогнозам и мыслям, бал — маскарад оказался не так уж плох. Что уж там, попасть на столь впечатляющее событие я и помыслить не могла ранее.
В уже знакомом мне бальном зале расцвели гигантские красные розы; с потолка свисало неисчислимое количество хрустальных цепей, увитых серебристыми листьями. Стены были задрапированы черными полотнищами ткани; на них сверкали то ли магические искорки, то ли настоящие драгоценности — подходить и отковыривать кусочек на пробу мне хоть и хотелось, но было несколько неудобно. И так за мной закрепилась слава резкой на высказывания невесты, не умеющей себя вести. Пусть мне и не было дела до досужих разговоров, но на этом маскараде у меня я должна хотя бы с виду выглядеть прелестной и воспитанной девицей. По той же причине я отказалась от мысли раздражить окружающих и вырядиться в эпатажный наряд демоницы — об их совершенно срамном отношении к одежде не слышал только глухой. Или же в костюм воинствующей гномихи — с моей точки зрения, я должна была вполне мило смотреться в короткой юбочке и с топором, но, все-таки, «мило» во дворце вовсе не значило «издевательски».