Потом, заикаясь и трясясь, каялся Манн. Он вспомнил даже мельчайшие прегрешения. После того, как он был наказанием штрафом в одну четвертую имущества, Манн на радостях еще больше затрясся, подполз к брату и начал целовать ему ноги.
Больше желающих не было.
- Теперь, в час суда, развеем темноту и зло, скрывающее от нас свет добродетели и лишающее нас благословения десяти Богов! Трепещите, я буду строг и безжалостен к тем, кто попирает законы, кто отвергает от себя свет и подталкивает других к темноте и мраку.
Я – Брат Ордена, которому покровительствуют Отец и Боги, обвиняю Поя и Фамака, и Тона в клевете! – в толпе раздался гул больше похожий на удивление и одобрение. – По их клевете невинный человек был обвинен в воровстве и наказан. За это, каждый из них половину своего имущества передаст оклеветанной и получит по 20 ударов розгами.
Я – Брат Ордена, которому покровительствуют Отец и Боги, обвиняю Фека и Конома в грабеже, воровстве, укрывательстве разбойников и помощи им и приговариваю их к двадцати ударам и изгнанию из общины и земель, которые находятся под защитой Братского Ордена.
Я – Брат Ордена, которому покровительствуют Отец и Боги, обвиняю Чова, Ноказа, Пиота, Моза, безымянного про прозвищу Птица, Ета, Квоха, пришедших в общину Туазы с земель Пустоши в воровстве, кражах, разбое и убийствах и приговариваю их к смерти. Те из них, кто скрылся, не уйдут от наказания и настигнет их смерть в любом месте завтра.
Я – Брат Ордена, которому покровительствуют Отец и Боги, обвиняю Санта в воровстве, клевете, убийствах и других грехах и приговариваю его к смерти. Четыре пятых его имущества отойдут городу и двести монет, пострадавшей от него. Очищение окончено. – на его губах мелькнула хищная улыбка. – И помните, Братья следят за вами.
Он вытянул руки, поднял их вверх и толпа поднялась с колен. На руках Брата она успела заметить нарисованные глаза.
Вставать было больно, колени болели после долгого стояния. Сейчас было прохладно, но Томка была уверена, что ее трясло не только из-за этого.
- Чиа, это все? Можно идти домой? А то я так устала... - не успела Тамара сказать, как Брат повернулся к ним. Чиа и ее родственницы так и замерли с открытым ртом, а когда он сделал шаг в их сторону, они снова все упали на колени, только Томка осталась стоять.
- Ты! – он указал на Томку, - ты еще не покаялась!
- Я? – промямлила она от удивления и возмущения и получила толчок по ноге от Чиа. – Ой! Прямо здесь?
Возбужденный народ расходился и постепенно гул, растревоженного улья, рассеивался.