Неумолимо приближался день, на который был назначен выход Хрюши за стены загона. Этого дня Тамара боялась и пыталась оттянуть всеми возможными способами, но вечно прятаться невозможно.
Пугало непослушание зверя и мысль, что он сбежит или затопчет кого-нибудь. А больше всего боялась оказаться наверху. Тому страшил неизвестный мир, сурово встретивший ее. Неизведанное и опасное так и мерещилось на каждом шагу. Даже в общине, где все друг друга знают, она не могла шагу ступить одна без сопровождения охранника. После всего, что произошло, было страшно представить, что может ожидать дальше.
"Может, толпы людоедов и жестоких разбойников бегают по пустыне, ведь караван же они разграбили? Чудища страшнее тапуса, зыбучие пески, таящиеся скорпионы и множество других опасностей…" – холодок бежал по коже, когда богатое воображение рисовало ее бездыханное тело, каждый раз покидающее бренный мир по разным причинам. Томка сильно нервничала и не могла найти себе места. Признавшись, что уже находится на грани нервного срыва, попросила у Та чудодейственного успокоительного зелья.
Она стала больше времени уделять тапусу, однако разговаривая с ним, не могла понять: поучает зверя или успокаивает себя? Чудище чувствовало ее нервозность и старалось сдерживаться, не показывая напряжения, однако, когда Тома уже в который раз забрюзжала:
- Хрюш, очень прошу тебя, очень-очень, будь умницей! Не убегай и не кусай никого, ладно? – зверь не выдержал, посмотрел на нее, как на недоразумение, и всем видом продемонстрировал, что ее нытье достало.
И как только она открывала рот, он отходил от нее подальше. В его маленьких глазках светилось превосходство и снисхождение к глупой, маленькой дурочке, которая не может держать себя в руках и просто сидеть тихо.
- Хрюша! Не зазнавайся! – упрекала зверя Тамара, следуя по пятам. – Я еще не все сказала!
Поняв, что от настойчивой преследовательницы не скрыться, Хрюша, как подкошенный, свалился на солому в дальнем загаженном углу, надеясь, что запах ее остановит. Но Тому уже и это не могло остановить. Она говорила и говорила, пока зверь не издал отчаянный вопль, свидетельствующий о конце терпения. Сообразив, что перешла допустимую грань, Тамара решила подлизаться.
– Почесать спинку?! – предложила она сладким голосом.
Прятаться в загаженном углу зверю не нравилось, потому он начал настороженно подходить.
- А может ушко? - глаза Томы коварно сверкнули.
Хрюша бочком, не спуская глаз, подходил ближе.
- Иди, иди ко мне, малыш! – пропела она радостно. Малыш-переросток шмыгнул носом и пододвинулся еще ближе. Ощутив успокаивающее почесывание на шкуре, он несколько расслабился.