Что он совершил, я не знала, но за контрабанду можно расплатиться большим штрафом и своим имуществом, оставшись только в той одежде, что надета на человеке, но зато живым. Его наказанием могло стать и изгнание, но почему Брат вынес именно такое решение, никто не знал.
Сколько я живу, сколько наблюдаю за судами, не могу понять умом, как братья выносят решения. Я не всегда согласна, могу расстраиваться и переживать, но потом со временем соглашаюсь, что решения были верными, – женщина сделала паузу. Чувствовалось, что рассказ ей дается тяжело. После долгого молчания она вновь продолжила повествование:
- И лишь совсем недавно, когда мое лицо покрылось морщинами, я начала догадываться. Теперь, вспоминая лицо того брата, я поняла ту его усмешку, скрывавшую грустную улыбку и жалость. Не хочется рассказывать об этом, но мне кажется, для тебя это важно.
Когда Коном пришел, я увидела его глаза, как он относится к тебе, и мне вспомнился взгляд отца. В нем не было смирения, любви, жалости, только расчет и выгода. Сестра рассказывала, что он мог быть жестоким. Па никогда не привозил матери даров, не баловал красивыми вещами, объясняя все это скромностью и ненужностью. И в глазах Конома тоже не было любви к тебе. Не понимаю, почему вы вообще были вместе, но зато теперь знаю, почему отец женился на матери, - Хула, обернувшись, потерянно посмотрела на внимательно слушающую ее Тамару. Впервые Тома видела ее такой печальной. От грусти и усталости опущенные веки нависали сильнее, а на большом высоком лбу глубже обозначились вертикальные морщины.
- Когда у меня появилась эта догадка, я стала вспоминать те немногие события, которые помню с детства. И все стало ясным, – старейшина вздохнула. - Отец не любил мать, но ценил связи и богатство, а она позволяла ему сделать шаг к этому. Наверно, я утомила тебя долгим рассказом, но проще сказать не получилось бы.
Тома молча покачала головой. Открой она сейчас рот и скажи хоть одно слово, Хула замкнется и больше ничего не скажет. Рассказ был грустным, и нужно было дать старейшине выговориться.
- Я догадывалась, но не верила. Но глядя на тебя, поверить гораздо проще. Думаю, что ма больше не нужна была отцу, он тяготился ею, она ему мешала, а Брат это знал. И мне даже кажется, он знал, что будет дальше. И зная будущее, он испытывал жалость к матери и к нам.
Я никому никогда не говорила этого, потому что иногда, слыша невероятное, люди начинают смеяться, но думаю, ты меня поймешь. Не бойся предстоящего суда. Если ты не желаешь зла, тебе нечего бояться, пусть даже все четверо Равных будут обвинять тебя. Нужно только дождаться.