— Можно? — не дожидаясь разрешения, та откинула ткань с одного из них. Задумчиво склонила голову набок, изучая портрет. Не говоря ни слова, подошла ко второму, потом к третьему. Андрей с привычным снисхождением приготовился выслушать комплименты — девушки на них, как правило, не скупились. Однако Варя не удостоила работы ни единым замечанием. Спокойно вернула на место ткань и осведомилась, когда доставят пиццу.
— Без комментариев? — уточнил Андрей, неприятно задетый ее равнодушием.
— А тебя интересует мое мнение?
— Свежий взгляд всегда любопытен. И полезен.
— Безвкусно, бездарно, пошло и просто скучно, — лаконично и безжалостно отрезала Варя. — Надеюсь, вердикт действительно окажется полезным.
Андрей пожалел, что не отправил ее пешком до метро.
— Неужели? — оскорбленное самолюбие требовало объяснений. — Ты хорошо разбираешься в искусстве?
— Это — не искусство. Только не обижайся, пожалуйста.
— Может, у тебя и предложения найдутся? А то голословно.
— Пожалуй, — Варвара помедлила и снова откинула одно из полотнищ. — Эта женщина напоминает натурщицу Рембрандта. При такой комплекции и освещении ее бедра и живот должны быть покрыты апельсиновой коркой.
— Чем?
— Целлюлитом. Куда ты его дел? Ноги выглядят тугими и ровными пластилиновыми колбасками, упакованными в целлофан. Отсутствие реалистичности создает ощущение фальши, подделки. Не говоря уже о том, насколько неудачно выбрана цветовая гамма. Вместо вульгарного оранжевого здесь бы органичнее смотрелась слоновая кость с бежевыми оттенками.
— Ты ходила в художку, — констатировал Андрей.
— Нет. Рисую как курица лапой. И вообще: ни одного выдающегося таланта.
— Кроме занудства, — Андрей прикрыл оранжевый срам на картине тканью и добавил: — Заказчица требовала загар.
— Непременно из солярия? Натуральный выглядит золотисто-коричневым. Ну, или красным, если кожа как молоко. Кстати, а ей самой понравилось?
— Вполне, — соврал он.
— Если работы хорошо продаются, можно и уступить чужим капризам. Наверное, ты привык к другим отзывам.
— Если честно, она не купила картину, потому что увидела — и оскорбилась. Пребывала в блаженном неведении относительно собственных габаритов. Муж погуливал, она решила напомнить о себе и преподнести такой вот необычный подарок: себя любимую во всей красе. Но как я ни старался, из песни слова не выкинешь, и тридцать лишних кило одним махом не сбросишь.
— И что с ней стало?
— Понятия не имею. Подняла визг, хлопнула дверью, и с тех пор я о ней не слышал.
— Грустно, — призналась Варя. — Себя нужно любить. А мужа, который…