— Значит, вы не чувствуете ничего.
— Вне физического тела — нет. Абсолютно.
— Теперь понимаю, откуда берется зависть, — хмыкнул Андрей. — И бешенство.
— У вас есть тела.
— Но если ангелы их лишены и поэтому чужды человеческим слабостям и удовольствиям, то как они умудряются захотеть недоступное пониманию?
— Ты имеешь в виду тех сынов Божьих, которые когда-то польстились на прекрасных дочерей человеческих и сошли на землю, чтобы иметь с ними детей?
— Они захотели секса, — поправил Андрей. — Дети тут с боку припека.
— Эта старая история — позорное клеймо на нашем роду, — Азариил недовольно дернул плечом.
— Так как быть с грехопадением?
— Мы не свободны в выборе, но стоит лишь однажды пожелать земных ощущений, как все глубже погружаешься в страсти, сомнения, чувства. Мы рождены беречь жизнь, а не создавать ее.
— Звучит жалко. Безвольные, бесчувственные…
— Тебе доставляет удовольствие меня оскорблять?
— Так я разве о тебе?
— А разве я не ангел?
— Без пяти минут падший.
Он действительно это произнес? Ладони вспотели. Сердце пустилось вскачь. Но происходящее с Азариилом мучило, а неизвестность угнетала, вот и настало время разобраться.
— Восстал против своих. Выходит, падший.
— Нет, — Азариил покачал головой, чуть прикрыв глаза.
— Хорошо. Давай зайдем с другого конца. Что нужно совершить, чтобы загреметь по-настоящему?
Ангел едва заметно вздрогнул.
— Я не стану обсуждать подобные вещи.
Понятно. Ушел в глухую оборону. Вот и разобрались.
Андрей ощутил, как его клонит в сон: то ли из-за пива, то ли из-за ангельского вмешательства. Ни возмущаться, ни противиться почему-то не хотелось.
— Ты ведь в шаге от падения, Зар, — пробормотал он, зевнув. — Можешь на меня рассчитывать, я поддержу, если вдруг…
Должно быть, он уже заснул, убаюканный затянувшимся молчанием, когда почудилось, будто потолок поплыл, растворился, и над головой открылось чистое звездное небо. Мерцающее серебро снежинок, танцуя, опускалось, летело прямо в лицо, но, наталкиваясь на невидимый барьер, соскальзывало в стороны, точно по огромному стеклянному куполу.
Андрей лежал, разглядывая ночное великолепие, дышал морозным воздухом, наслаждался моментом…
Наверное, он тоже очутился на дне чьего-то снежного бурана. Сидя у себя на Небе, этот Кто-то взирал на него сквозь стекло с задумчивой грустью и неусыпным вниманием. И терпеливо ожидал перемен. Ожидал, что он вот-вот вскинет голову и заметит стеклянный колпак. И одумается. Опомнится. Иногда этот Кто-то встряхивал буран, ввергая его жизнь во вьюгу страстей, переживаний и горестей. Но время утекало, и ничего не менялось. И Кто-то предпринял последнюю попытку, послав к нему настоящего ангела, чудо из чудес!