Андрей снял с себя рубашку, скомкал в тугой узел, промокнул раны — Азариил дернулся и закричал, в свете ламп блеснула кровавая пленка на зубах.
— Терпи! — с отчаянной злостью приказал Андрей. — Терпи. Все утрясется, я сейчас…
У сестер наверняка отыщется обезболивающее: им в такой глуши положено иметь запас лекарств на все случаи жизни. Не молитвой же единой они лечатся. Но в этом не было смысла: от новокаина не полегчает. Тут, по меньшей мере, требуется общий наркоз. И антисептики, и лошадиная доза антибиотиков, и куча хирургических инструментов, и нитки с иглой. И свет. И вообще — больница, врачи и операционная!
— Терпи, — простонал Андрей в мучительном, безысходном смятении.
— Меня… тянет… вниз…
— Куда? В землю?
— В ад… Я отлучен от Неба…
Так вот она, причина! Вот расплата за дерзость и отступничество: лишенный благодати, Азариил уже не мог исцелиться сам и не смел воззвать к Богу.
Андрея охватил невыразимый ужас.
— Да что же они с тобой сотворили?!
Тишина в ответ. Теплый, сырой запах крови, сухой шелест и дрожание крыльев.
— Не смей уходить! — Андрей вцепился в безвольные, холодные пальцы, с силой сжал, встряхнул. — Должен быть выход! Ты сам учил меня, помнишь? Ты здесь — значит, Бог допустил это! Значит, Он не карает тебя, а милует! Дает тебе шанс! Помоги мне! Помоги разобраться…
Запекшиеся губы шевельнулись.
— Говори, — Андрей наклонился, почти прижимаясь ухом к чужому рту. И разобрал короткое, обреченное:
— П-помолись.
— Что? — выпрямился, обескуражено глядя на ангела, но у того глаза закатились и скрылись под дрожащими веками. — Священника, что ли, позвать? Отходную прочесть? Да я же не умею…
Азариил конвульсивно дернулся, и показалось, будто внутри у него медленно, неумолимо разгорается белое сияние.
— Нет… не вздумай бросать тело! Я тебя за руку могу удержать, а бестелесного — не ухвачу, слышишь?
Свет выплеснулся из распахнутых ангельских глаз, свет пробил смертную оболочку и затопил комнату.
— Господи Боже!.. Зар, дыши! Давай вместе: вдох, выдох, вдох, выдох… Не позволяй им сломить тебя! Не умирай, пожалуйста! Не уходи…
Свет.
Андрей запрокинул голову и, обращаясь одновременно к Небесам и преисподней, заорал что было мочи:
— Не трогайте его! Не смейте его забирать!
Сияние померкло, Азариил хватанул ртом воздух, прижимая скомканную рубашку к ранам. Крылья забились, сухо шелестя по полу и стенам, сталкивая с полок церковную утварь. Стеклянные плафоны ламп один за другим разлетелись осколками.
— Держись, — выдавил Андрей. — Я тебя не отпущу.
— Андрей…
— Да?
— П-помолись…
Новая вспышка света вспорола мрак. Тонкая, сочащаяся первозданным сиянием трещинка прорезала основание правого крыла, растянутого по полу, и, ветвясь, точно молния в грозовом небе, стала расползаться дальше, дальше, вплоть до концевых перьев.