* * *
Он помнил коридор подземелий, по которому его протащили. Размазанную кровь на полу, чье-то мертвое тело и другое — еще живое, мелькнувшее в просвете между дверью и косяком. И предсмертные хрипы, и каркающий кашель, и брызги фонтаном из перерезанного горла. Тонкие, быстрые ручейки, наполнявшие одну грязную бутылку за другой, стекавшие по костлявым пальцам…
Он помнил собственный ужас и парализующее чувство вины. Это из-за него сюда явилась мучительная, безобразная смерть. Он принес ее с собой, отдал ей на растерзанье невинных людей, убил тех, кто дал ему убежище…
Он помнил горький, липкий и плотный, как деготь, мрак, сгустившийся вокруг непроницаемой массой, отравой протекший в горло. Наверное, из-за яда, клубившегося в воздухе, его тошнило и нещадно рвало все то время, всю ту вечность, пока бесы проталкивали его сквозь черноту. Изможденный, дрожащий от омерзения, он наконец вывалился наружу и очутился в незнакомом разрушенном храме.
Холодные серые сумерки затекали в разбитые окна, с потолка сыпал снег. Немного оправившись, Андрей заметил Азариила с Варей и мигом позабыл о собственных злоключениях.
— Зар!
— Ш-ш-ш, — прошелестел над ухом вкрадчивый голос бледной, как отполированная кость, демоницы с томным взглядом. — Он больше тебе не поможет.
Андрей в ужасе отпрянул. Натолкнулся спиной на что-то твердое и непоколебимое, как скала. Обернулся. И остолбенел, увидав перед собой отца.
— Ты виноват в моей смерти, — прогудел тот утробно, едва размыкая губы. — Ты убил меня! Я теперь в аду…
Андрей затряс головой, не в силах вымолвить ни слова.
Вдруг отцовское лицо расплылось жирной кляксой, краски смешались, и из них, будто из горячего воска, вытек новый облик. Варин.
— Зачем ты втянул меня в этот кошмар? — плаксиво пожаловалась «сестра». — Они станут меня пытать, надругаются над моей невинностью!..
Тут сзади донесся страдальческий вопль: кричала настоящая Варя, отбиваясь от бесов.
— Отпустите ее! — заорал Андрей. — Вам нужен я, а не она!
— Имейте совесть! Будьте человечны! — передразнил один из демонов, увешанный золотом, и остальные издевательски загоготали.
— Говорю ведь, будут пытать, — поделился откровением многоликий, на сей раз низким голосом Азариила. — Выпотрошат.
— Лжешь!
— Папой твоим клянусь. Он, кстати, шлет горячий привет…
— Не слушай! — придушенно позвал Азариил. — Данталиан, отойди от него!
Ангел болтался над полом, неестественно выгнувшись, будто растянутый за руки на невидимой дыбе. Наморщенный лоб блестел от пота, в глазах — смертная мука. Демон уставился на него исподлобья, потом ухмыльнулся, и Андрей узнал самого себя: