Она произносит наконец:
– Ты изменился.
– Я стал старше. Устал. Полысел.
– Не то. Ты изменился где-то внутри.
– Думаю да.
– Раньше я чувствовала себя при тебе неудобно. Меня словно подталкивало. А теперь нет.
– Ты имеешь в виду после того путешествия?
– И до и после.
– Тебе всегда было со мной неудобно?
– Всегда. Я никогда не знала почему. Даже когда мы были действительно близки, я чувствовала – не знаю почему – неуравновешенность, немного больной. А сейчас это прошло. Совсем прошло. Интересно почему?
– Время – лучший лекарь, – говорю я. Мудрость оракула.
– Возможно, ты прав. Боже, какая холодина! Как думаешь, снег будет?
– Да, должен скоро быть.
– Ненавижу холод.
Она съежилась в своем пальто. Я не знал ее в холодную погоду. Весна и лето, а потом прощай, убирайся, прощай, прощай. Странно, но сейчас я почти ничего к ней не испытываю. Если бы она пригласила меня к себе, я возможно отказался бы. Я иду к сестре. Конечно, сейчас она только фантазия и я не воспринимаю ее ауру. Она не передает, скорее всего, я не принимаю.
Она лишь памятник себе, словно коты в проездах. Может, я не способен теперь чувствовать, потому что неспособен получать сигналы? Она говорит:
– Приятно было встретить тебя, Дэвид. Давай как-нибудь соберемся, посидим?
– Несомненно. Выпьем, поболтаем о прошлом.
– С удовольствием.
– Я тоже. С огромным.
– Береги себя, Дэвид.
– И ты, Тони.
Мы улыбаемся. Я шутливо салютую ей на прощание. Мы расходимся – я иду своим путем, она спешит по ветреной улице к Бродвею. От этой встречи мне становится теплее. Между нами все прохладно, без эмоций, но дружественно.
На самом деле, все мертво. Все страсти проходят. Приятно было встретить тебя, Дэвид. Давай как-нибудь соберемся, посидим? Уже дойдя до угла, я понимаю, что забыл спросить ее номер телефона. Тони? Тони? Но ее уже не видно. Словно никогда и не было.
«Каждый звук закончится в тишине, но тишина никогда не умирает».
Это написал Сэмюель Миллер Хейгман в 1876 году в стихотворении «Тишина». Вы когда-нибудь слышали о Сэмюеле Миллере Хейгмане? Я нет. Ты был мудрым старым котом, Сэм, кем бы ты ни был.
Однажды летом, когда мне было лет восемь или девять – еще до того, как родители удочерили Юдифь, – я на несколько недель отправился с родителями на курорт в Кэтскиллз. Там был дневной лагерь для малышей, где нас учили плавать, играть в теннис, софтбол, разным ремеслам, давая родителям отдых для творческой выпивки. В один из дней в этом лагере проводились матчи по боксу. Прежде я никогда не надевал боксерских перчаток и в своем свободном детстве оказался неумелым бойцом, поэтому не проявлял энтузиазма. Я с большой тревогой следил за первыми пятью боями. Все эти удары! Все эти разбитые в кровь носы!