И пропала Хозяйка, только ящерка зеленая на белом снегу осталась, глазками сверкает агатовыми, а на голове корона махонькая светится золотом, словно капелька. Юркнула в сторону ящерка, только ее и видели. И в этот миг и Снежка маленькая, и Морозко юный, все скрылось в снежной пелене.
…А Снежка, та, которая под сосной замерзала, нащупала на груди камушек дивный, гранат зеленый. Висел он на простой цепочке, опутанный проволокой медной — это ей отцов знакомый сделал подвеску, ещё тогда, в детстве, когда она камушек этот под сосной отыскала. Здесь же, под Медведь-горой и было это! Надо же, как она забыла, что тогда еще Морозко встречала… и Хозяйку саму! Обидно стало… Неужто это те самые чары злые, о которых девка горная говорила? Страх сжал сердце Снежкино ледяными пальцами, и кровь будто выстыла.
— Холодно ли тебе, девица, холодно ли тебе, красная? — ехидный голос раздался откуда-то сверху, с веток огромной ели, что нависла неподалеку от девушки, закрывая собою мутное небо, серое от снежных туч.
Холодно ли ей?
Камушек сжала озябшими пальцами и ощутила, что от него тепло исходит, словно уголек это от костра.
Нет, не холодно.
— Нет, не холодно, — стуча зубами, ответила Снежка и поднесла к глазам камушек. Его зелень грела, успокаивала и дарила надежду на то, что все закончится хорошо, что увидит она своего Морозко. И не согбенным старцем с инистым взглядом, а юношей с доброй улыбкой, юношей, который когда-то вывел маленькую Снежку из зимнего леса, в котором заблудилась она в поисках скальных осколков.
Мороз еще крепче стал, руки леденели, ног Снежка уже не чувствовала, изо рта белый парок выходил и свивался в дивные узоры, а камушек грел — но маленько совсем, словно не хватало его сил, чтобы справиться со стужей зимней.
— Холодно ли тебе, девица? — еще более грозно рыкнул зимний старец с елки, и затряслось, закачалось дерево под тяжестью Морозко.
— Тепло, Мороз Иванович, тепло, — выдохнула из последних сил невеста его и упала на снег, выронив камушек.
Зеленым огоньком прокатился он по насту, оставляя за собой темный след, и засверкал гранат волшебный так ярко и лучисто, словно вобрал в себя все тепло летнее и сейчас делился им с девушкой.
Закружились ветки сосен над Снежкой, и увидела она, как пролетела вверху черная птица. Страшная. Тревогу она вызывала видом своим жутким и несла тоску и печаль на крыльях огромных. Исчезла в дымке снежной, словно призрак иного мира.
— Смелая девка, ничего не боится… — шепот тихий раздался, словно это поземка мела по сугробам.
— Что ж это не боюсь? Боюсь… — Снежка глаза закрыла, чувствуя, как холод в сердце проникает, превращая его в кусок льда. Все же не мог гранат, подарок горного духа, греть ее все время, ослабела его сила, подпуская зиму все ближе.