Улыбнулась она, потянулась было к жениху, чтобы обнять, но сомкнулись руки ее на пустоте холодной. И гул тревожный раздался из глубины уральской земли, что хранит много тайн и загадок.
А с сосны ворон каркнул, тот самый, что пролетал над девушкой, когда она на снегу замерзала, окутанная зимними грезами. Не зря она тогда подумала, что может быть он вестником беды.
— Снежка! — тревожный испуганный крик раздался в стороне, и поняла невеста зимняя, что какой-то вихрь колдовской ее прочь уносит, меж нею и женихом стена ледяная выросла, а по ней ползет колючим шиповником морозный узор.
Жарко стало, словно вмиг лето наступило, снег сошел, как и не было его, трава зеленым ковром поднялась, в ней же распустились ромашки и лютики, колокольчики лесные, папоротник махровый стеной встал.
Крик Снежки утонул в лесном болоте, эхом о скалу разбился и крошевом каменным на пол темной пещеры, которая распахнулась перед девушкой, рассыпался.
И поглотил ее мрак.
* * *
Снежку привел в сознание резкий удар о каменный выступ — болезненный и сильный. Темнота отхлынула, словно речная волна, и, открыв глаза, девушка увидела гранитные стены, украшенные зеленоватым лишайником, словно узором малахитовым. Дивно. Только что зима метелями мела, ветрами северными выла, и ели косматые дрожали под сумрачным небом… А тут пещера, откуда ни возьмись. И тепло в этой пещере так, словно лето вдруг наступило. С потолка что-то капает, и звук этот неприятный гулко и тревожно отзывается в сердце.
Страшно подумать даже, где это Снежка очутилась, и почему Морозко ее не спас.
Не смог, видать. Не хотела Снежка верить, что он ее отдал беспрекословно. Не таков он, повелитель зимнего Синегорья. Значит, нужно собраться с духом и ждать новой встречи. Ждать жениха своего заклятого.
Каменный лаз вел куда-то далеко, в темень жуткую, но едва Снежка поднялась с пола, в надежде по извилистому сумрачному коридору покинуть эту гору, как ноги подкосились, и какая-то неведомая колдовская сила удержала на месте. Словно бы приросла она к камню.
В полумраке, чуть освещенном белыми кристаллами, что дивными сростками украшали стены высоко над головой, Снежка рассмотрела слитки золота. Блестящие шары высились горой посреди темницы, а на них сидел лохматый, как дворовой пес, старик. Одежонка на нем была старинная, даже не довоенная, а гораздо раньше такую носили — лапти поношенные, рубаха-косоворотка чудного кроя, штаны серые холщовые, бечевой перетянутые.
В глазах старика горел жадный блеск, и были они янтарно-медовые, глаза эти дикие, и показалось испуганной Снежке в этот миг, что в них плескалось плавленое золото.