Изломанное отражение смотрело из глубин реки, и песни ветра убаюкивали Снежку, призывая лечь на нефритовый ковер трав, чтобы уснуть навеки. Травы были колкими, оставляя царапинки, рвали нежную ткань платья, которое должно было стать свадебным нарядом. Аметистовые колокольчики вставали из этой ядовитой зелени смарагдовой, погребая под собою Снежку, и мелкий речной жемчуг блестел на молодильной траве, и кровавые гранаты выглядывали, словно ягоды земляники, и агатовая черника, сердоликовая жимолость, хризолитовая костяника сверкали ярко, и хмель нефритовый полз по стволам каменных деревьев. И все это тонко звенело, словно шел похоронный плач по несчастной невесте зимы и холода.
— Не спи! Не спи! Снежка, проснись, проснись же… — словно из ниоткуда взялась та самая ящерка, которая должна была передать весточку Хозяйке гор. — Не спи, Снежка… Если не дождешься ты Морозко, то не узнаешь никогда, как радостно и привольно летать с метелью на крыльях ее кружевных над горами синими, над тайгою уральской. Не спи, невеста Морозова, царица зимняя!
Слова ящерки падали звонко, словно стеклянные бусинки, на камни, из которых выточена была трава на золотом берегу. Река хрустальная шелестела, волны ее осколков бились о малахит, засыпали его прозрачным льдом, и под мерный шорох этот хорошо бы спалось, но Снежка слушала слова ящерки, и будили они в ее обожженном сердце мелодию стужи. Все слышалось, как воет она над лысой горой Шиханкой, как саваном снежным укрывает городок, среди гор затерянный.
Как спать, когда так сладки песни зимние? Как спать, когда ждет Снежку жених ясноглазый среди белых просторов своего ледяного мира? Как спать, когда еще вся жизнь впереди? Когда руки колыбель не качали, ласки мужниной не знали?
И встрепенулась Снежка, скинув с себя остатки каменного оцепенения, потянулась, превозмогая боль в обожженных ногах. Поднялась. За ней красною змеею ползла дорожка из капель крови, и сверкали они рубинами, и искорками серебристыми снежинки там появлялись — не человек больше Снежка, перешагнула грань между мирами, ступила на Ту Сторону, приняв свадебный дар от Морозко, и сама стала воплощением зимы и холода.
И шла Снежка по малахитовой траве, меж высокими папоротниками, вырезанными из нефрита, и шумела вокруг нее каменная тайга, будто жалеючи, что уходит отсюда девушка — но не радовалась, покидая пещеры, Снежка, и с каждым шагом в темноту скалистого разлома чувствовала себя сильнее. И все белее становилась ее кожа, и волосы снова искрились, словно присыпанные алмазной крошкой.