И запахло вдруг гарью, дымом понесло.
— Что, ощутила? — засмеялась Таня, когда Снежка ее догнала. — Елки наши — они приют дают бесовским духам всяким, нехорошее это дерево, злое. В елках кто угодно жить может, анчутки их любят, лешаки… Вот в этой живет черт лесной, видишь, лыбится, пучеглазый?
Снежка обернулась — и впрямь, на разлапистой нижней ветке сидит чертенок — волохатый, словно тулуп навыворот надел, с рожками да копытцами. Дулю скрутил и скрылся за стволом своей елки.
— Жуть какая, — вздохнула Снежка.
— Если это тебе жуть, то представь, как людям может быть страшно… Ты-то с детства мир духов видела! Я тебя тогда ещё заприметила — ты ягоды собирала, с родителями и дядькой вы приехали, и еще две девчоночки с длинными косами, на тебя похожие, были с вами…
— Сестры, Аришка с Дашкой, — кивнула Снежка, вспомнив ту поездку. — Я ещё ягод мало так нашла. Обидно было. А потом как чудо случилось — вокруг меня поднималась земляника, словно по волшебству.
Таня расхохоталась, побежав вперед.
— Догадалась, кто с ягодой помог?
— Ты, что ли? — Снежка за ней помчалась.
— А то! Я тогда уже знала, что мы подружимся!
Так, смеясь да балуясь, до опушки и добежали. А там замерли, друг в друга вцепившись, испуганно, в оторопи — с пригорка селение открылось, все в дыму да огне.
— Что там такое? — нахмурилась Таня. — Пожар?
— Пока только одна изба горит… — Снежка задыхаться начала — слишком близко было пламя.
— Тебе туда нельзя! — строго одернула ее подруга, заставив отойти назад.
— Но, смотри, людей-то там нет… некому тушить…
— Деревенька, видать, маленькая, могли на сенокос все уйти, а старухи что сделают? Ты права, спасать избы надо!
И Таня бросилась со склона, чтобы попытаться своими силами помочь — тут же как, с деревянными избами, стоит одной заняться, и все погорят. Пламя оно прожорливое. Жадное.
Снежке плохо было видно из-за деревьев, что Таня делала, но одно поняла она — танцует дочка Малахтницы, да так кружит возле горящей избы, словно крылья у нее выросли. И вот довольно скоро туча зашла — огромная, черная, обрушилась она на селение проливным дождем, прибивая пламя к земле, прогоняя красного петуха от людей. Наверное, чары то были Танюшкины.
Дождь схлынул быстро, оставив по себе запах свежести и мокрого дерева, послышался старушечий плач, но, видимо, от радости голосили — Снежка рассмотрела, что из той избы, которая горела, опираясь на палочку, вышла бабка согбенная, принялась благодарить спасительницу.
Когда Таня вернулась, Снежке уже дышалось легко, от дождя даже кожу жарить перестало, девушка не слишком промокла, схоронясь под елью, только не понравилось ей, как дух бесовский шипел да гыкал — уж не он ли наслал беды на селение?