— Относительно войны, ваше величество?
Мариусу показалось, что Флодрет вздохнул. Затем король молча занялся очередным цветком, а Мариус стоял и не знал, что делать: то ли говорить, то ли молчать. Потом все же заметил:
— Война — дело серьезное.
— Естественно, — согласился Флодрет, — и я это понимаю, в отличие от Фаэра. Но ему можно простить его горячность в этом вопросе: Фаэр — вояка до мозга костей. Впрочем, я уже объявил ему, что войны не будет. И тогда он сосредоточил свое внимание на том, как можно легко держать в узде бывших крагхов.
Король выпрямился, отряхнул руки, затем — колени, прищурился на Мариуса.
— Наверняка вы понимаете, куда я клоню, магистр. Давайте-ка пройдемся.
И они медленно пошли вдоль ярких, пышных клумб.
— Можно было бы переловить тех, кто был двуликим, и объявить их залогом мира между нашими землями, — сказал Флодрет, — если я приму такое решение, Надзору придется предоставить мне списки всех двуликих, на которых ставилась печать.
— Фаэр прекрасно добывает сведения и без ведома Надзора, — процедил Мариус, поглядывая на монарха.
Флодрет, видимо, пребывал в прекрасном настроении, шел рядом, заложив руки за спину, в углах рта пряталась улыбка.
— Это его работа, Магистр.
— Двуликих нет больше, — решительно сказал Мариус, — это… слишком низко, брать в плен людей. К тому же, откуда уверенность, что их жизни не безразличны повелителю по ту сторону Пелены?
Флодрет остановился, глядя на Мариуса с прищуром. Взгляд — давящий, пронзительный.
— Вы ведь были там, магистр Эльдор, — прошелестел король, — не отнекивайтесь. Знаете, кто там правил, да?
— Не думаю, что правитель из-за Пелены нападет первым.
— Но уже напал.
— Это могла быть случайность, — торопливо ответил Мариус, — случайности бывают. И потом, напал — это значит, вырезал пару деревень. То, что произошло, вряд ли можно назвать организованным нападением. Если, конечно, Фаэр донес до нас всех сведения именно так, как следовало.
— Мне нравится идея заложников, — сказал задумчиво Флодрет, — но тут же встает вопрос, а кого, собственно, будет ценить правитель из-за Пелены? Фаэр сказал, что вы собираетесь жениться на девушке, которая была двуликой…
Король сказал это как бы между прочим, а у Мариуса по позвоночнику вниз покатилась ледяная капля пота. Возможно, Фаэр узнал куда больше, чем об этом сообщила Энола Дампи?
Но Мариус не был бы собой, если бы позволил хоть одной эмоции проступить на лице. В конце концов, он врал, глядя в глаза Магистру. А тут всего лишь король, да и лгать особой нужды нет. Только вот… все равно, ворочается под ребрами мерзкий слизняк, и мысли крутятся в голове нехорошие. Заслужил ли Авельрон все это? И что по этому поводу скажет Алайна Ритц?