На миг его взгляд снова подернулся дымкой.
— Я не хочу умирать, не увидев солнца, — прошептал он, глядя куда-то сквозь Альку.
— Тебя надо забрать отсюда, — пробормотала она, гладя страшно исхудавшее запястье Авельрона, — я не понимаю, почему Мариус так настаивает, чтоб ты был именно здесь.
Авельрон снова посмотрел на нее совершенно ясными глазами.
— Он что-то говорил мне про это, но я плохо помню, дорогая. Последнее время я вообще все плохо помню, все как будто в дымке. Мне кажется, что меня осталось так мало… И это страшно.
Алька чувствовала его беззащитность, и от этого острого, глубокого чувства хотелось выть в голос и царапать ногтями бездушные стены.
Да отчего ж Мариус так слеп? Неужели не понимает, что Авельрон не может здесь находиться? Что сами стены его убивают, высасывают жизнь? Даже если так необходимо, чтобы Авельрон пока оставался в Эрифрее, почему нельзя перенести его в другое место, прочь из-под этого треклятого купола?
— Рон, — прошептала она.
Погладила брата по прохладному лбу, вытирая крошечные капельки пота.
— Я поговорю с ним. — прошептала Алька, — надо что-то менять. Тебе нужно в другое место.
Авельрон прикрыл глаза, словно устал.
— Ты иди, — сказал тихо, — иди, Алечка, и приходи еще. Я буду ждать. А отцу нашему… не говори ничего такого. Не хочу, чтоб он знал. Пусть… потом думает, что я… Ну, что я погиб как воин, сражаясь.
— Даже не думай, — уже твердо сказала Алька, — ты поправишься.
— Иди, — попросил Авельрон.
Она пожала его холодные пальцы, уложила руку на край кровати. Подняться на ноги оказалось тяжело, так, словно только что из нее самой кто-то выпил силы.
Алька пошатнулась, комната поплыла перед глазами, но все же она дошла до двери и толкнула ее. Ощущение медленного погружения в холодную воду, блеск синевы, лини, спирали — все светится, и как будто вымывает столь внезапную усталость. Она все же обернулась в пороге, и оттого, что вокруг плыли светящиеся спирали, то свиваясь, то распрямляясь, Альке показалось, что Авельрон и не думает спать, а смотрит ей вслед, и при этом скалится совершенно по-звериному.
Она вздрогнула — и вывалилась из магического купола прямо в руки Мариусу.
* * *
— …Кофе?
На столе перед ней словно по волшебству появилась маленькая чашечка из белого фарфора с фигурной ручкой.
Алька уставилась на пышную коричневую пенку, различила нотки корицы, затем перевела взгляд на Мариуса.
Он…
Они сидели в кабинете магистра, и бледный свет лился сквозь высокие, почти до потолка, витражные окна и на огромный письменный стол, и на аккуратные стопки бумаг. На узорчатый поднос, на котором, собственно, в кабинет принесли кофе.