Я перепрыгнул на одну небольшую льдину и погнал её вдоль берега на расстоянии большем, чем все остальные. Остальные мальчики приветствовали меня громким кличем: «Хока хей!», который издают воины, бросаясь на врага, а я отталкивался от льдин своим шестом и был всем этим очень доволен. Но тут я заметил, что меня сносит на быстрину, и опустил шест в воду, чтобы направить свою льдину к берегу. Я опускал его чуть ли не на всю длину, и все-таки никак не мог достать до дна. Потом мне это, наконец, удалось, и я уже радовался тому, что смогу теперь направить её к берегу, как вдруг почувствовал, что там под водой кто-то словно схватил его и не отпускает, а льдину мою уносит течением, и получается, что я не могу её удержать. Потом шест просто вырвало у меня из рук, и я чуть было не упал в воду. Льдина моя опасно накренилась и я, чтобы не оказаться в воде, поспешно отбежал от края. Потом я посмотрел в сторону берега и испугался уже по-настоящему. Течение отнесло меня уже так далеко, что я едва слышал голоса моих товарищей, и это расстояние с каждой минутой становилось все больше.
Сначала я хотел броситься в воду и доплыть до берега, тем более что плавал я очень хорошо. Однако, взглянув на бурлящие то тут, то там водовороты, я понял, что выплыть мне здесь не удастся, не говоря уже о том, что плыть придется в ледяной воде. Наконец, берег и совсем потонул в туманной дымке, и я оказался один на льдине посредине Миссури — «Грязной реки».
Увидеть меня там никто не мог и тогда я просто сел на лед и заплакал. Мне было очень страшно, особенно когда льдину начинало кружить в водоворотах, потому, что казалось, что она сейчас утонет, и я тоже утону вместе с ней. Но тут её другая льдина выталкивала её из водоворота, и она плыла дальше, а потом все это же самое повторялось опять и опять. Я, было, подумал, что если я буду прыгать с одной льдины на другую, то может быть, мне удастся так добраться до берега. Но, подумав, я отказался от этой идеи, потому что становилось уже темно, а в темноте можно было запросто прыгнуть куда-нибудь не туда, куда надо и оказаться в ледяной воде. Я только лишь перебрался на большую по размерам льдину, в которую вмерзло порядочных размеров вывороченное с корнями дерево и, сжавшись в комочек, пристроился на его корнях, чтобы мои ноги не касались льда.
На мне была теплая куртка из шкуры бизона, рубашка бледнолицых, а на ногах зимние легины, и такие же мокасины. Но только они уже сильно промокли и ноги у меня уже совсем заледенели. Тогда я решил их высушить, снял и засунул их под куртку, а на ноги натянул концы легин, спустив их пониже. Тем не менее, мне все равно то и дело приходилось их растирать, чтобы они у меня не замерзали и вдобавок — то и дело менять позу, потому, что сидеть на стволе дерева до половины вмерзшего в лед было очень тяжело и неудобно.