— Сегодня в город никак нельзя. Бал имперский — жуков много, — наставляла Чернушка.
— Кого?
— Жуков! Не местная чтоль?
— Нет. Жених привез сюда.
— А ты голая сбежала?! К кому?
— Воздухом подышать.
— Да-да, с голым задом лучше дышится, — хмыкнула собеседница, вертя над костром прутиком с чем-то. Пахло вкусно — мясом.
— Есть хочешь? — не дожидаясь ответа, она протянула один из кусочков.
— Спасибо.
— Откуда?
— С Зажопинска, — ответила я.
— Хорошая деревушка с хорошими традициями, — хохотнула она — А как звать?
— Тиа, — схитрила я на всякий случай. — Я тебя?
— Называй, как хочешь.
— А что ты тут делаешь?
— Природу слушаю, звездами любуюсь, — заюлила девица. Но по глазам вижу, что хитрит.
— Магиня, что ли? — спросила в лоб.
— Не-не! — замахала она руками нервно. — Кака из меня магиня?! Нет-нет. Так, тишь люблю. Утром домой вернусь, когда Лепка буянить перестанет. А то ж напился…
— Понятно, — вздохнула я, прервав ее сумбурную речь. А потом спохватилась: — Я кого едим-то?
— Не боись, не крысу, — хмыкнула девчонка, довольная, что сменилась тема разговора, и заботливо погладила притихшего рядом с нею пса. — Пыж кролика поймал.
— Какой толковый пес.
— Еще какой! — она жевала, одновременно говорила и обдувала пальцы. — А ты от него драпать! Я же кричала, стой, дура! А ты чего?
Я тяжело выдохнула вместо ответа.
— Ты чего?! Не со зла дурой-то назвала. Куда пойдешь, если жених не примет? Пожала плечом.
— А мож родня какая есть?
— Какая тут есть — та со свету сжить хочет. А другой не знаю, — отвечала я рассеянно.
— Как не знаешь? А чо мамка-то говорила?
— Я маленькая была. Не знаю, чего она говорила.
— А! — сочувственно вздохнула странная собеседница. — И чего делать будешь?
Я повертела головой.
— А можо получится как-нибудь узнать: есть ли где родна душа?
— Вряд ли.
Выхода из своей беды я не видела. Если только отсидеться ночью на кладбище, под утро украсть где-то платье и только потом добираться в Нормеров…
Я поежилась от холода, и Чернушка, как я назвала про себя собеседницу, сунула руку за оградку ближней могилки и достала оттуда затасканную, потертую рогожу.
— На. Всяко теплее будет.
Ага, вот пусть не рассказывает, что случайно на кладбище забрела. Костерок есть — основательный такой, с выложенными кругом камушками. Облюбованные валуны и тайничок со шмотьем в склепике. Надо бы поинтересоваться — с кого рогожа…
— Не страшно тут одной ночью? — зашла я с другой стороны.
— Неа, — беззаботно ответила Чернушка, а, спохватившись, поспешила добавить: — Да я ж разок-то!
— Ага, — поддела я — Нравится тебе тут — твое дело. Я бы одна от страха померла.