— Ну, что вы. Если викартесса дала обещание заботиться о вас вашей матери — ее подруге, то ей это только в радость.
Настроение испортилось. Совсем позабыла, что Тирс просил подыграть Эдалину и представлять меня как дочь ее подруги. А я глупая приняла ее заботу и отношение за чистую монету. Какая же я наивная.
Печенье и бутерброды, что принесла служанка, вкусные, но съела лишь пару штучек, больше не рискнула. Подумают еще, что я голодная голодранка. Итак Гареда как-то полюбопытствовала, где мое платье. Ответила ей, что не знаю, пусть спросит у викарта.
Голубое вечернее платье с открытыми плечами я надела с тяжелым сердцем. Прическу выбирала без интереса, вручив себя в руки горничной. А от украшений отказалась, но Гареда строго возразила:
— Дурной тон.
Вздохнув, позволила застегнуть на шее жемчужную нить с синим кулоном.
Когда спустилась вниз, Тирс уже расхаживал по холлу. На звук моих шагов обернулся, и ехидная улыбка начала сходить с его холеного лица. Он думал, что я буду как прежде язвить, а я была мрачнее тучи и молчала.
Внимательно оглядел меня и, не проронив ни слова, ушел. Вскоре вернулся с веером, инкрустированным перламутром, и протянул мне.
— Подойдет под жемчуг.
Я взяла веер, надела на руку, но так и не произнесла ни слова.
Тирс не стал печалиться. Встал сбоку, оттопырил локоть и, когда я взялась за него, двинулся к двери.
Ехали тоже в молчании.
Он выглядел великолепно. Сочный цвет синего сюртука с золотой вышивкой наглецу очень шел. Но меня невероятно раздражала его высокомерная мина.
Когда приехали и скаперт остановился, он соизволил заговорить.
— Мы намерено приехали в оперу с опозданием, чтобы избежать лишних расспросов. Если же возникнет необходимость, старайтесь отвечать вежливо: «Рада быть представленной вам, леер, лиера» и мило улыбаться. Остальное скажу сам, — сейчас викарт обращался ко мне по-деловому, и это вполне устраивало меня.
Поднимаясь по пустынным ступеням оперы, я радовалась отсутствию внимания. Если Тирс — жених нарасхват, представляю, как на меня будут смотреть его поклонницы. А если еще и Мелия наговорила про меня гадостей — то скандал обеспечен.
В больших зеркалах отражались позолота, свет хрустальных люстр, резные панели и мы с Тирсом. Он на миг остановился напротив одного, пригладил волосы, осмотрел себя, а, перехватив в зеркале мой взгляд, подмигнул.
— Как бы ни было, как только они узнают ваш титул, простят вам все и начнут на руках носить.
— Вы, викарт, так меня ободряете?
— Рассказываю циничную истину.
Что-то он разговорился. Неужели в хорошем настроении? Но я не жажду его внимания и не хочу вступать в разговор. Отвернулась.