— Это случайность! — пролепетала я.
— Как бы ни было, честь ливры, тем более Дотвиг, должна оставаться безупречной. Еще хотите есть?
— Нет, — вздохнули мы с Тирсом.
— Тогда добрых снов. Завтра у нас трудный день. Предстоит объявить о вашей помолвке.
— Нет! — заупрямилась я, но меня не слушали.
Завтра мне предстояло сопровождать Веру в суд. Пожелание императора — скорее оспорить титул «гериды Дотвиг» — было продиктовано необычайной важностью дела. Но отчасти спешка должна была стать моим наказанием. Максильен знал: благодаря оборотничеству раны на мне заживают быстрее, чем у обычного человека. И все же суток не достаточно, чтобы исцелиться полностью. Я неминуемо предстану перед столичным обществом не в лучшем виде, и мое самолюбие будет ущемлено.
Но отчаиваться рано. Викартесса как-то давно упоминала, что отец ее для скорейшего исцеления грыз сухожилия и хрящи. И решил воспользоваться старинным рецептом.
Предки по маминой линии жили в Кеарской долине, богатой лесами и чащами. Я же жил в столице, где на всю ближайшую округу и пролеска не сыскать. Поэтому ничего не оставалось, как спуститься в холодную и снять с крюка одну из вяленых голяшек.
Особняк спал. Я добрался до холодной комнаты, уселся на бочку с медом и принялся неторопливо жевать «добычу». А чтобы заживление шло еще быстрее, принял звериную ипостась.
Ничего не предвещало неприятностей. Даже моя лицеморда, смазанная жиром, стала сразу же меньше болеть. Ьбке радовался, что завтра все должно пройти замечательно, но разве с Верой бывает просто?
Когда на кухне послышались осторожные, неувереннее шаги, я понадеялся, что, скорее всего, это Вильда или Тенет пришли глотнуть воды. Запах копченостей перебивал нюх, и мне оставалось только прислушиваться к шагам и шорохам. Когда открылась дверь, ведущая в подпол, я обрадовался, что это точно Вильда. Кому еще придет в голову лезть в вотчину кухарки? Но когда дверь в холодную резко распахнулась и на пороге замерла Вера, я понял, что лучше бы пошел в суд в маске…
От ее надрывного вопля проснулись все, кто ночевал в особняке. Топот разбуженных и встревоженных слуг приближался, а я судорожно гадал: как быть? Голый викарт в холодной — нонсенс. Но огромное животное в чулане — еще больший нонсенс.
Впервые я отчаянно жалел, что не могу обратиться в обычного кота. Смог бы спрятаться в битком забитом закутке, но мне, огромной туше ростом под потолок деваться тут некуда. И я предпочел позор разоблачению. Пусть слуги увидят меня, расхаживающим по кухне голым, как-нибудь переживу. Это лучше, чем выдать семейную тайну. Тем более что Вера тоже осталась верной себе и пришла на кухню в одной сорочке… Как ни посмотри, лучше выбрать романтическую встречу на кухне, чем запретный вызов гостьей зловредного духа. Ведь увидев в холодной чудовище, прислуга именно так и подумает.