Я прикинула, достаточно ли взяла с собой чужой и своей крови. Да, заначка — наше все. И раз я иду не за знаниями — их время еще не пришло… вероятно, хватит и заначки. Крови без жизни. Или вообще обойдемся без.
— Они очень опасны? Эти… хуфии?
— Если хуфия односоставная — один дух и одно тело, — неопасна, — я объясняла осторожно, взвешивая каждое слово. — Но они любят… сливаться. Душами. В одном теле. Капля воды тревожит и щекочет, а вот поток способен причинить немало проблем.
— Мар, а если бы не ушли?.. — коллега очень любил задавать мне те же вопросы, что и я спрашивала у самой себя — только про себя. — А если они вернутся и откажутся выпускать? Справишься?
— Их тела мертвы, но когда-то они принадлежали живым, — я пожала плечами. — Перемолоть в труху, изгнать остатки духа — вне тела он не сможет колдовать. И всё, — я протянула руки ко входу, развернула ладонями вверх, и над ними замелькали крошечные лезвия многочисленных зубчатых «мельниц» — черная основа, серебристо-отточенные края.
Стёпа смекнул, что к чему, и посмотрел на мои руки с отвращением. К магии.
— В труху?..
— Ты слишком эмпатичен для своей профессии, — я сдула «мельницы» с ладоней. — Хуфии — мертвецы.
— Но только ли для них… — он запнулся. — И ты способна?..
«Мельницы» в считанные минуты искромсали паутину в клочья, попутно уничтожив и защитные заклятья. Я подбросила на ладони пару «ножичков» и зачем-то ответила:
— Мою наставницу, потомственного палача, за глаза называли Ландышем — хрупкая блондинка, добрые глаза, светлая кожа, приятная улыбка. Тонкая, милая и нежная женщина. Единственная из многих поколений палачей, кто сумел освоить и обуздать «мельницу» — чтобы она не просто убивала, кромсая плоть и стирая в порошок кости. Но чтобы жертва осталась живой и способной отвечать на вопросы. И это чертовски трудно, Стёп, поймать нужный момент боли между жизнью и смертью, сохранить жизненно важные органы в неприкосновенности и не свести с ума. Особенно когда кости быстро крошат лезвия «мельницы» — или, как это заклятье называла наставница, «кофемолки». Она спускала ее и на мертвых, и на живых. И я тоже, не сомневайся. И на мертвых его отрабатывала, и на живых. Не обманывайся насчет ведьм. Видимое никогда не будет соответствовать истине. Никогда.
И пошла в гробницу. Да, как начали — так и продолжим. Правда, искренность и честность — гарант любых отношений, даже таких странно-приятельских, как наши.
Арочный пролет входа казался темным туннелем в никуда. Я промедлила на пороге, убирая остатки паутины и рассматривая зернисто-серые с крупицами слюды выпуклые камни арки. Никаких символов. И вроде никакой опасности. Я сжала амулет и шагнула вперед. Спокойно… Всё спокойно. Фонарей здесь не было, и я шаг за шагом осторожно шла к гробнице. Стародавние — такие выдумщицы, затейницы и скрытницы, как придумают да замаскируют западню — потом костей не соберешь…