Вот только чем больше я чаще со стариком, тем больше сомневался в правдивости его слов. Он все настойчивее стал давать мне не просто советы, которыми я мог воспользоваться в новой должности, а прямые указания того или иного действия. Откровенно говоря, по-началу советы приносили пользу и я рьяно толкал чужие идеи на малом собрании в отсутствии императора. Но вот смех императора в личной беседе, заставил задуматься о том, насколько чисты намерения Пауиса.
Наш император считался недостойным своего места, оттого многие посягали на занятое место. Виктор Лан Финрес являлся выходцем из небогатого и позабытого рода, который тем немее не уступал в древности нашему. Неожиданное назначение на должность императора Виктора стало ударом для многих, а уход Кресана — второй волной надвигающейся бури. Прощальный подарок почившего правителя.
В библиотеку я направился ближе к полуночи, когда облака затянули большую часть неба, спрятав от любопытных глаз звезды, отчего наша часть Юмы погрузилась в темноту.
— Приветствую, вас глава совета! — голос Сорина был полон ядовитой желчи. Сам мужчина выглядел несколько странным и взволнованным. Андос время от времени мерял шагами комнату, совершенно выпадая из ведущегося разговора.
Но как только комната практически опустела, мальчишку прорвало.
— Она пропала! — истерично заговорил Сорин.
Я не желал слушать мужчину, уже зная об отсутствии космической метки на его теле. Только у самого порога я услышал то, о чем даже представить не мог.
— Причем тут метка?! Сокия, Сокия пропала…
Дальше краски мира смешались и превратились в серую палитру. ОЧнулся я верхом на Сорине, его лицо налилось краской от моих ударов. Безумие, охватившее меня в тот момент, еще долго будет отравлять душу.
Кресан встряхнул меня, совсем не по-старчески. Оказывается в мужчине еще полно физической силы.
Я уперся лбом в стену, от которой исходило спокойствие. Будто что-то за ней согревало мою душу и успокаивало тело. Пришлось несколько раз провести рукою по гладкой выбеленной поверхности, чтобы вернуться к нормальному состоянию.
Кресан только покачал головой глядя на меня, а Сорин вытер разорванным рукавом кровь с лица. Верхняя губа мальчишки надулась, словно повстречалась с малоизвестным аллергеном. Под правым глазом наливался синяк. Жаль зубы остались на месте, как впрочем и озорная улыбка.
— А я думал ты совсем позабыл, что такое быть живым и превратился в марионетку, — Сорин осекся под моим ледяным взглядом, оттого добавил, — Иена.
Но повисшее молчание говорило само за себя. Меня считали ведомым писарем созданием. Возможно, раньше так оно и было, но сейчас я словно прозрел. Вот только с открытыми глазами пришло бешенство, которое я только что выплеснул на несостоявшемся друге.