– Оба беседующих со мной господина преследовали разные цели, но в одном были единодушны – предлагая сразу принять полагающиеся мне герб и титул.
Сделав паузу, дав несколько секунд княгине на осмысление, я продолжил:
– Не могу точно сформулировать причину, но делать это я пока не готов. Возможно… возможно, – еще раз повторил я, – от полагающего мне герба я откажусь. Не потому что благородство или иные чувства, нет. Не очень люблю находится на коротком поводу у других. Видите, я с вами предельно откровенен, – переведя взгляд с портретов монархов, впервые посмотрел я в глаза княгине.
Старый, но действенный прием – делать вид, что избегаешь чужого взгляда, а после прямо смотреть в глаза. Княгиню взгляд отвести не заставил, конечно, но она слегка сощурилась, и едва-едва кивнула, отдавая дань моей прямоте.
– Я вам неприятен. Вы мне безразличны. Sad, but true, – пожал я плечами.
Это ей, чтобы не расслаблялась слишком сильно.
– Вариант с проживанием в вашем имении меня совершенно не прельщает, но это не мой выбор, и не мое решение. Вы выставили меня из кабинета как мальчика…
«Сам-то ты кто сейчас? Большой дядечка?» – мысленно спросил я сам себя.
… подавальщика в кабаке, – тут же исправился. – И я вынужден реагировать, потому что нельзя никому позволять вытирать об себя ноги. Согласны?
Княгиня, не отводя взгляда, сцепила пальцы и медленно изменила позу, положив локти на стол.
– Вы необразованный и беспардонно наглый молодой человек, – медленно проговорила она.
– Я должен был сказать «согласны, ваше сиятельство?» – моментально догадался я. Память Олега помогла.
– Именно, – едва кивнула княгиня.
– В том, что не образован – вины не чувствую. Не я такой, жизнь такая. Обвинения в том, что беспардонно наглый – отвергаю. Вот если бы я спросил «согласны?», обладая навыком светской беседы, это была бы сознательная шпилька. Я же просто сделал ошибку. Так что, согласны, ваше сиятельство?
– Согласна, – кивнула княгиня.
«Ну и?» – выжидающе глянул я на нее.
– В недавней нашей беседе я вела себя излишне резко, и возможно вышла за рамки.
Пять секунд. Десять. Сохраняя молчание я продолжал смотреть в глаза княгини.
«Это что, все?» – через полминуты задал всем своим видом невысказанный вслух вопрос.
Речь вообще-то шла об извинениях. Компромисс компромиссом, но так это не работает. Как кость собаке бросила, и…
– Для Алексея Петровича Юсупова-Штейнберга это ничтожно мало, признаю. Для Артура Волкова – уже непозволительно много с моей стороны. Согласны?
Вот же ж… И не поспоришь. Один-один.
В тот момент, когда я невольно усмехнулся и покачал головой – признавая ее правоту, княгиня деликатно отвернулась. Причем в моих мыслях в этот момент прозвучал голос Смехова: «Для Атоса это слишком много, а для графа де Ла Фер слишком мало…» Все, точно Мустафа теперь Планшетом будет.