Пьюк чуть не потерял равновесие. «И я считал себя подготовленным»? Девушка наложила на него какое-то заклятье, способное за считанные секунды сделать то, что большинство людей не могли сделать за месяцы: повлиять на него.
Заметив его, она ахнула. Потом посмотрела вниз, как будто не могла вынести его взгляда. От неё исходила паника, но именно эту эмоцию Пьюк не желал вызывать… и он ещё не сказал ни слова!
Почему она боится его присутствия, если он не причинил ей вреда в прошлый раз? Почему…
Её взгляд метнулся к нему, задержавшись на набедренной повязке, прежде чем она снова отвернулась.
Материал был повреждён, изношен и больше открывал, чем скрывал. Легко исправить.
Но нужно ли? Возможно, она боялась своей реакции на его тело. Возможно, ей очень нравилось на него смотреть.
Мужчина может помечтать.
В мгновение ока Пьюк вернулся к упавшему солдату, стянул рубашку и просунул руки в рукава. Штаны мужчины оказались слишком маленькими. Каждая пара брюк не подошла ему по размеру. Ладно. По крайней мере, рубашка была достаточно длинной, чтобы прикрыть его эрекцию, пока его член твердел… и удлинялся.
Вернувшись к Джиллиан, Пьюк застегнул рубашку и только потом понял, что он не выровнял обе стороны.
— Лучше? — спросил он.
— Ты их убил? — потребовала она тихим голосом, игнорируя его вопрос.
Он сел рядом и стал вглядываться в воду, давая ей время приспособиться к его присутствию, делая всё возможное, чтобы убедить её — и Безразличие — что он не знает о каждом её движении.
— Я просто уложил их на песок немного вздремнуть, но могу без проблем перерезать им глотки. Только скажи.
Её желание для него закон.
— Н-нет. Пожалуйста. Нет. — Она почти незаметно покачала головой.
Расстроена мыслью о нескольких убийствах? Обворожительно.
— Тогда, ладно. — «Видишь, насколько я могу быть сговорчивым, женщина? Я идеально тебе подхожу».
По мере пристального изучения с её стороны, паника Джиллиан отступала. Отлично. Он бросил быстрый взгляд на её лицо, прикидывая, сколько времени может потребоваться, чтобы заставить её успокоиться и заинтересоваться — как случилось в прошлый его визит — и нахмурился.
Она не просто успокоилась. Она была благодарна. Бедняжка. Насколько низки её стандарты мужской порядочности?
Пьюку было всё равно. Конечно, ему было всё равно.
— Почему ты здесь? Серьёзно? — спросила она, нахмурив лоб.
Ему нужен был предлог, что-то правдоподобное, но интересное, возможно, даже приближенное в правде, а не лжи.
— Я сказал тебе, что я хранитель Безразличия и что ты можешь мне помочь. Ты можешь помочь мне чувствовать.